- Постараюсь выполнить свою часть дела, сэр.
- А я, мистер Невил, постараюсь выполнить свою. Вот вам моя рука. Да благословит господь наши начинания!
Теперь они стояли у самых дверей, и из дому к ним доносился смех и веселый говор.
- Пройдемся еще раз, - сказал мистер Криспаркл, - я хочу задать вам один вопрос. Когда вы сказали, что ваше мнение обо мне изменилось, вы ведь говорили не только за себя, но и за сестру?
- Конечно, сэр.
- Простите, мистер Невил, но, по-моему, после того как мы встретились возле дилижанса, у вас не было случая переговорить с сестрой. Мистер Сластигрох, конечно, человек очень красноречивый, но не в осуждение ему будь сказано, сегодня он несколько злоупотребил своим красноречием. Не может ли быть, что вы ручаетесь за сестру без достаточных к тому оснований?
Невил горделиво улыбнулся и покачал головой.
- Вы не знаете, сэр, как хорошо мы с сестрой понимаем друг друга - для этого нам не нужно слов, довольно взгляда, а может быть, и того не нужно. Она не только испытывает к вам именно те чувства, какие я описал, она уже знает, что сейчас я говорю с вами об этом.
Мистер Криспаркл устремил на него недоверчивый взгляд, но лицо юноши выражало такую непоколебимую убежденность в истине того, что им было сказано, что мистер Криспаркл потупился и в раздумье молчал, пока они не подошли к дому.
- А теперь уже я буду просить вас, сэр, пройтись со мною еще разок, - сказал Невил, и видно было, как темный румянец залил его щеки. - Если бы не красноречие мистера Сластигроха - вы, кажется, назвали это красноречием, сэр?.. - В голосе юноши прозвучала лукавая усмешка.
- Я… гм! Да, я назвал это красноречием, - ответил мистер Криспаркл.
- Если бы не красноречие мистера Сластигроха, мне не было бы надобности вас спрашивать. Этот мистер Эдвин Друд… я правильно произношу его имя?..
- Вполне правильно, - отвечал мистер Криспаркл. - Д-р-у-д.
- Он что, тоже ваш ученик? Или был вашим учеником?
- Нет, никогда не был, мистер Невил. Просто он иногда приезжает сюда к своему родственнику, мистеру Джасперу.
- А мисс Буттон тоже его родственница?
("Почему он это спрашивает, да еще с таким высокомерием?" - подумал мистер Криспаркл.) Затем рассказал Невилу все, что сам знал о помолвке Розового Бутончика.
- Ах вот что! - проговорил юноша. - То-то он так с ней держится - словно она его собственность. Теперь понимаю.
Он сказал это как бы про себя или, во всяком случае, обращаясь к кому-то, кого здесь не было, а не к своему собеседнику, и мистер Криспаркл почувствовал, что отвечать не надо - это было бы так же неделикатно, как показать человеку, пишущему письмо, что ты случайно прочитал несколько строк через его плечо. Минуту спустя они уже входили в дом.
Когда они вошли в гостиную, мистер Джаспер сидел за пианино и аккомпанировал Розовому Бутончику, а она пела. Потому ли, что, играя наизусть, он не имел надобности смотреть на пюпитр, или потому, что Роза была такое невнимательное маленькое создание и легко могла сбиться, но глаза Джаспера не отрывались от ее губ, а руки словно держали на невидимой привязи ее голос, время от времени осторожным нажимом на клавишу заботливо и настойчиво выделяя нужную ноту. Рядом с Розой и обнимая ее за талию стояла Елена, глядя, однако, не на нее, а - прямо и упорно - на мистера Джаспера; только на миг отвела она глаза, и мистеру Криспарклу показалось, что в быстром ее взгляде, обращенном к брату, сверкнуло то мгновенное и глубокое понимание, о котором только что говорил Невил. Затем мистер Невил поместился поодаль, прислонясь к пианино и устремив восхищенный взгляд на стоявшую напротив певицу; мистер Криспаркл сел возле фарфоровой пастушки; Эдвин Друд, склонясь над мисс Твинклтон, галантно обмахивал ее веером, а эта почтенная леди взирала на демонстрацию талантов своей пансионерки с тем удовлетворенным видом собственника, с каким главный жезлоносец мистер Топ оглядывал собор во время богослужения.
Пение продолжалось. Роза пела какую-то печальную песенку о разлуке, и ее свежий юный голосок звучал нежно и жалобно. А Джаспер по-прежнему неотступно следил за ее губами и по-прежнему время от времени задавал тон, словно тихо и властно шептал ей что-то на ухо - и голос певицы, чем дальше, тем чаше, стал вздрагивать, готовый сорваться; внезапно она разразилась рыданиями и вскричала, закрыв лицо руками:
- Я больше не могу! Я боюсь! Уведите меня отсюда!
Одним быстрым гибким движением Елена подхватила хрупкую красавицу и уложила ее на диван. Потом, опустившись перед нею на колено, она зажала одной рукой ее розовые губки, а другую простерла к гостям, как бы удерживая их от вмешательства, и сказала:
- Это ничего! Это уже прошло! Не говорите с ней минутку, она сейчас оправится!
В ту минуту, когда поющий голос умолк, руки Джаспера взметнулись над клавишами - и в этом положении застыли, как будто он только выдерживал паузу, готовый продолжать. Он сидел неподвижно; даже не обернулся, когда все встали с мест, взволнованно переговариваясь и успокаивая друг друга.
- Киска не привыкла петь перед чужими - вот в чем все дело, - сказал Эдвин Друд. - Разнервничалась, ну и оробела. Да и то сказать, - ты, Джек, такой строгий учитель и так много требуешь от своих учеников, что, по-моему, она тебя боится. Не удивительно!
- Не удивительно, - откликнулась Елена.
- Ну вот, слышишь, Джек? Пожалуй, при таких же обстоятельствах и вы бы его испугались, мисс Ландлес?
- Нет. Ни при каких обстоятельствах, - отвечала Елена.
Джаспер опустил, наконец, руки и, оглянувшись через плечо, поблагодарил мисс Ландлес за то, что она замолвила словечко в его защиту. Потом снова стал играть, но беззвучно, не нажимая клавиш. А его юную ученицу тем временем подвели к открытому окну, чтобы она могла подышать свежим воздухом, и все наперебой ласкали ее и успокаивали. Когда ее привели обратно, табурет у пианино был пуст.
- Джек ушел, Киска, - сказал ей Эдвин. - Ему, я думаю, было неприятно, что его тут выставили каким-то чудищем, способным напугать тебя до обморока. - Но она ничего не ответила, только дрожь прошла по ее телу; бедняжку, должно быть, застудили у открытого окна.
Тут вмешалась мисс Твинклтон; она выразила мнение, что час уже очень поздний и ей с Розой и мисс Ландлес давно бы следовало быть в стенах Женской Обители; ибо мы, на ком лежит забота о воспитании будущих английских жен и матерей (эти слова она произнесла вполголоса, доверительно обращаясь к миссис Криспаркл), мы должны (тут она снова возвысила голос) показывать добрый пример и не поощрять привычек к распущенности. После чего были принесены мантильи, и оба молодых джентльмена вызвались проводить дам. Путь до Женской Обители был недолог, и вскоре ее врата затворились за вернувшимися к своим пенатам гостьями.
Девицы уже спали, только миссис Тишер одиноко бодрствовала, поджидая новую пансионерку. Их тут же познакомили, а так как для новенькой была отведена комната, смежная с комнатой Розы, то после кратких напутствий Елену оставили на попечении подруги и простились с обеими до утра.
- Какое счастье, милочка, - с облегчением сказала Елена. - Весь день я боялась этой минуты - думала, как-то я встречусь с целой толпой молодых девиц.
- Нас не так уж много, - ответила Роза. - И мы, в общем, добрые девочки. Я не говорю о себе, но за остальных могу поручиться.
- А я могу поручиться за вас, - рассмеялась Елена, заглядывая своими черными огненными глазами в хорошенькое личико Розы и нежно обнимая ее хрупкий стан. - Мы с вами будем друзьями, да?
- Ах, я бы очень хотела! Но только ведь это смешно, я - и вдруг ваша подруга!
- Почему?
- Ну я же такая каплюшка, а вы красавица, умница, настоящая женщина. Вы такая сильная и решительная, вы одним пальцем можете меня смять. Рядом с вами я ничто.
- Дорогая моя, я совсем необразованна и очень дурно воспитана - ничего не знаю из того, что полагается знать девушке, ничего не умею! Я очень хорошо понимаю, что всему еще должна учиться и горько стыжусь своего невежества.
- И, однако, признаетесь мне в этом!
- Что делать, милочка, никто не может противиться вашему обаянию.
- Ах, значит, все-таки есть во мне обаяние? - не то в шутку, не то всерьез проговорила Роза, надув губки. - Жаль, что Эдди этого не чувствует.
Об отношениях Розового Бутончика к этому молодому человеку Елену, конечно, уже успели осведомить в Доме младшего каноника.
- Да как он смеет!.. - воскликнула Елена с горячностью, которая не сулила ничего доброго Эдвину в случае, если бы он посмел. - Он должен любить вас всем сердцем!
- Да он, пожалуй, и любит, - протянула Роза, снова надувая губки. - Я его ни в чем не могу упрекнуть. Может быть, я сама виновата. Может быть, я не так мила с ним, как мне бы следовало. И даже наверное. Но все это так смешно!
"Что смешно"? - взглядом спросила Елена.
- Мы смешны, - ответила Роза на ее немой вопрос. - Мы такая смешная парочка. И мы вечно ссоримся.
- Почему?
- Ну потому, что мы знаем, что мы смешны. - Роза оказала это таким тоном, как будто дала исчерпывающее объяснение.
Секунду Елена испытующе глядела ей в лицо, потом протянула к ней руки.
- Ты будешь моим другом и поможешь мне? - сказала она.
- Господи, милочка, конечно, - откликнулась Роза с детской ласковостью, проникшей в самое сердце Елены. - Я постараюсь быть тебе верной подругой, насколько такая пичужка, как я, может быть другом такого гордого существа, как ты. Но и ты тоже помоги мне. Я сама себя не понимаю, и мне очень нужен друг, который бы меня понял.
Елена Ландлес поцеловала ее и, не отпуская ее рук, спросила:
- Кто такой мистер Джаспер?