Это был очень складный, красивый мальчуган лет десяти, с умным, сообразительным личиком, бледноватым для степняка, и с узкой, костлявой, какой-то птичьей грудью.
- Замечательная какая книжка! - повторил он, прищелкивая языком. - Мы ее на громких читках, брат, почти наизусть выучили. А что ж, - объясняя свое увлечение, добавил он, откладывая книгу и берясь за чайник, - каждому героем охота быть, верно? У нас есть один дядька, Мищенко по фамилии, без ног с фронта вернулся. Хоть в гроб его клади да на кладбище. "Не хочу, говорит, жить - и все". Ну, мы ему и давай ту книжку о Мересьеве вбивать в голову. И что ж ты думаешь - вбили! Гончарук, комбайнер, и Семенов из райкома - знаешь его? - где-то заказали ему протезы, а мы давай его тренировать на ходьбу. Сейчас сторожем на пасеке. Такой агитатор - куда нам до него!
Повозившись с костром и чайником, он смущенно взглянул на Сергея и, кашлянув, спросил:
- А у вас, откуда вы прибыли, тоже Герои есть?
- Есть, - нерешительно ответил Сергей, не зная, так ли это.
- А твой отец - не Герой, нет?
- Шоферам не дают.
- Почему? Всем дают, кто заслуживает. У нас вот в нынешнем году надежда была на трех Героев: на Женькина отца, бригадира, на одну колхозницу да на эту нашу Светлану. Но только никто не дотянется. Председатель Наталья Ивановна обещала нам, ребятам, экскурсию в Москву, если колхоз на первое место выйдет. "Свезу, говорит, на неделю". Ну, мы было уж и план составили, куда пойти, что посмотреть, и так, знаешь, с душой в уборку вошли, - а не выходит. Женька оттого и злой. Жалко, ей-богу! Ты небось в Москве был?
- Нет. Отец был, а я нет, - ответил Сергей.
- Эх, я бы с удовольствием съездил! Охота мне самому везде побывать. Может, и Сталина где-либо встречу. А что? Вполне же может быть. Как считаешь? Я его сразу узнал бы.
- Я тоже узнал бы, только где его встретишь! - Сергей никак не мог представить, каким образом он мог бы встретиться со Сталиным, и развел руками, потому что ничего не приходило в голову.
- Ну-у, мне бы только в Москву… да чтоб наш колхоз передовым был… я б все организовал, - не унимался Алик.
Где-то по темной дороге прогромыхала подвода.
- Алешка возчиков погнал. Заснули, должно.
Подводы промчались, но кто-то, тяжело дыша, подходил к огню со стороны степи.
- Кто там? - крикнул Алик, морща лоб и делая лицо строгим и враждебным. - Ты, Алеш?
- Это я, - раздался в ответ голос Крутикова; он сбросил у огня сырое полотно и отдышался.
- Там тебя ваш механик требует, - сказал Крутиков Сергею. - Сбегай к нему. А ты ложись, спи! - приказал он Алику. - Этот танкист, видать, здоров работать. "До самого утра, говорит, смолить буду, всех вас, говорит, замотаю, никому покою не дам".
Сергей понял, что ему придется идти одному, и невольно замешкался.
- А как идти? Прямо так? - спросил он в тайной надежде, что Алик все-таки проводит его, но никто из мальчиков даже не догадался, что ему страшновато.
- Возьми курс на комбайн и сыпь прямиком, - сказал Крутиков, расстилая полотно и не глядя на Сергея.
В двух шагах от костра стало так темно, что хотелось вытянуть руки и идти, как слепому. В черном омуте ночи чудились опасности, неожиданные препятствия, ужасы.
Когда глаза Сергея привыкли к темноте, он стал различать край неба над степью и черные - чернее, чем ночь - пятна соломенных скирд, прицепных вагончиков, где, должно быть, жили тракторные бригады. Встревоженная птица вылетела из-под самых ног Сергея. Он испуганно отскочил в сторону. Шуршали соломой полевые мыши. Кто-то невидимый сладко и безмятежно храпел.
- Не воду несете? - спросили сиплым шепотом. - Ходют, ходют, покоя нет! - Будто дело происходило в укромной спальне, а не в открытой степи.
Потом услышал он звук отбиваемой косы и у самого комбайна наткнулся грудью на грузовик Еремушкина. Старик сладко спал, какая-то немолодая женщина с рыже-седыми волосами, выбивающимися из-под темного в крапинках шелкового платочка, при свете электрического фонаря принимала рапорты бригадиров. Это была Наталья Ивановна, председатель колхоза, как сразу же догадался Сергей. Решительные движения ее полных рук, громкий, командирский голос с низкими, мужскими нотами и багровое, темное на электрическом свету, жесткое и плотное лицо - все выражало сильный характер и непреклонность.
- Третья бригада у нас нынче отстала, - говорила она, взглядывая то на сводку, то на стоящих перед нею людей. - Если завтра не выравняешься, возьмем тебя, Крутиков, на буксир, так и знай.
Крутиков-отец молча развел руками.
- Воду кто сегодня доставлял в поле?
- Я доставлял, - осторожно выступил вперед крохотный худенький старичок с бородкой хвостиком.
- Скощу наполовину твои трудодни, Иван Данилыч. Люди неумытые, чаю скипятить нельзя, ужинали всухую. Что за пустыню Сахару развел?
- При чем тут, Наталья Ивановна, пустыня Сахара, если Крутиков у меня последнюю кобыленку забрал! Не на себе ж носить, как вы считаете?
- А хоть бы и на себе, - спокойно ответила Наталья Ивановна, что-то отмечая в бумажке. - Мог бы на зерновозках подбросить, попутные машины использовать. Не болеешь ты душой за воду, вот что!
Сергей не слышал, что ответил Иван Данилович: грохот комбайна заглушил все на свете.
Светлана стояла у штурвала, а Вольтановский следил за выгрузкой бункера в зерновозки. Жестом руки он велел Сергею подняться на мостик. Растопырив руки и осторожно оглядываясь, Сергей кое-как вскарабкался наверх. Ох, и трясло же!
- Отец где? - крикнул в самое ухо Вольтановский и, узнав, что спит, недовольно крякнул. - Пойди разбуди его, скажи, что я тут до утра проканителюсь, пусть на первую ездку меня не планирует.
- А вы тут останетесь?
- Не бросать же! Видишь, как дело пошло.
Держась за сырые поручни, Сергей осторожно прошел к штурвалу. Трактор и комбайн, трясясь и покачиваясь, валили в глубину мрака, лишь, с самого края скупо освещенного лампами. Стоять на мостике было замечательно. Дрожь неясного восторга заставила Сергея поежиться. Ах, как тут было интересно, жутко и удивительно!
Проходили небольшой склон. Светлана тревожно спросила Вольтановского:
- Петя, убавить ход, как думаешь?
Вольтановский, нахмурясь, поглядел вперед.
- Не надо. Я еще скорость ножа, пожалуй, увеличу - хлеб сыроват.
Комбайн, занося вверх левый бок, покачнулся, как на волне.
Никогда еще не испытывал Сергей такого головокружительного волнения. Ухватившись обеими руками за поручни и для устойчивости немного расставив ноги, он вдыхал дым трактора, как самый праздничный запах. Бот так бы и стоять сутками и, не отрываясь, по-хозяйски оглядывать степь.
"Попрошу Вольтановского взять до утра в связные", - мелькнуло у него.
- Дядя Петечка, - сказал он как можно ласковее, - ну, пожалуйста, ну, возьмите меня до утра связным!
- А чего связывать? - словно не поняв его, спросил Вольтановский. - Нечего тут болтаться. Беги к отцу.
- Может, чаю принести, а? У нас целый чайник сейчас закипит, - вспомнил Сергей.
На одно мгновение лицо Вольтановского подобрело.
- Чаю? - переспросил он, соглашаясь, но потом быстро взглянул на Светлану и, вспомнив или сообразив что-то, отмахнулся: - Беги скорей, какой там еще чай! Беги!
Сергей заморгал и, посапывая носом, спрыгнул с комбайна и побежал. Он бежал, не разбирая пути: ему думалось, что он обязательно выскочит на огонь костра, куда б ни бежал; и в самом деле, какой-то свет скоро оказался на его пути. Но странно, это был совсем не костер. Человек десять женщин, одетых просто, но явно по-городскому, сидя и лежа вокруг грузовика с зажженными фарами, готовились ужинать. Они вынимали из рюкзаков и плетенок вяленую воблу, огурцы, яйца, помидоры и все это вкусно раскладывали на газетах. Они, должно быть, недавно приехали и наперебой обменивались впечатлениями.
- Мальчик, ты не из молодежной бригады?
- А что? - растерянно сказал Сергей.
- А то, что вы с газетами нас не забудьте, вот что. Скажи - на втором полевом стане городские, пусть там выделят чего почитать.
- Ладно, - сказал Сергей и побежал дальше.
Удивительное дело: куда бы он теперь ни взглянул, всюду мерцали огни. Как он не замечал их раньше!
- А-а-лик! - прокричал он, прислушиваясь, но голос его был слаб для степи. - Папа! - крикнул он еще раз.
В темноте, почти рядом, кто-то удивленно рассмеялся.
- Папу какого-то разыскивает, - произнес женский голос. - Это не тебя, Костя?
- Моим по степям рано еще гарцувать, - степенно ответил тот. - Кого шукаешь, хлопчик?
Сергей, не отвечая, побежал на ближайший огонь. Это оказался костер пастухов. Он повернул вправо. Где-то тут стояли бачки с горючим, и возле них дежурил противный, придирчивый Женька, а за бачками должны были стоять вагончики на колесах, но ничего этого он не мог найти. В одном месте при свете "летучей мыши" шоферы латали камеры, в другом при свете электрического фонаря Наталья Ивановна беседовала с лобогрейщиками. Семенов, опершись на велосипед, слушал ее. Первым желанием Сергея было броситься к комсоргу и рассказать о своей беде, но он удержался.
"Да это же где-то здесь, рядом, совсем-совсем рядом", - терзался Сережа и снова наугад несся в темноту, потеряв последнюю надежду разыскать отца в этой удивительной ночной толчее.
Он, вероятно, бежал больше получаса. Волосы его стали мокрыми, он то и дело захлебывался воздухом, и от волнения или от сырости у него нещадно заныли зубы.
И вдруг, с полного бега, едва не наскочив на спящего, он остановился. При свете "летучей мыши" - костер погас - Алеша читал книгу.