Бывали у него и замужние, и холостые, и молодые, и не очень, весьма разные, и Артем уверен, что способен уговорить любую или почти любую. Один фактор мешает в дороге - присутствие посторонних. Спереди, сбоку, сзади пассажиры ловят от скуки вялыми ушами что им надо и что не надо. Поэтому дамы не сразу идут на контакт, особенно, как ни странно, те, кому нужнее, - женщины в печальном возрасте от тридцати и выше, все сплошь, как понял Артем, не обласканные, либо обласканные так плохо и неумело, что приходится переласкивать. Проще с легкими и свободными девушками, приезжающими в столицу на честные заработки, а также со студентками. И, к изумлению Артема, сложнее всего оказалось с проститутками, которые, бывает, тоже ездят этим автобусом. Но ездят, как выяснилось, деловитые, хозяйственные, для которых проституция - промысел ради оставленной в какой-нибудь сарайской, или пензенской, или рязанской глуши семьи. Часто у них есть безработный или бездельный муж, смирно ждущий жену с деньгами и рассказом о тяготах службы официанткой или курьершей, есть любимый ребенок, такие девушки стерегут каждую копейку, поэтому и выбирают автобус, а не гораздо более удобный поезд или, тем более, быстрый самолет. У них, как у колхозниц, вечно сумки, узлы и пакеты, откуда выглядывают плюшевые зайцы, медведи и большие коробки развивающих игр. Но Артем угадывает профессию этих барышень по ровному искусственному загару, который они для наилучшего товарного вида приобретают в соляриях, по кукольно красивым кроссовкам или туфелькам, обязательно с какими-нибудь вставочками, по бриджам со стразами, стоящими, если брючки иметь в виду, в десять раз дороже проезда (а куда деться, производственная необходимость), а еще по озабоченному взгляду при посадке и по той освобожденной тихой улыбке, которая появляется на их лицах все чаще по мере удаления от постылой Москвы, которую они, однако, любят странною любовью, и приближения к милой родине, из которой они мечтают уехать к чертям собачьим - в ту же Москву, чтобы стать тут - розовая мечта каждой проститутки - риэлторшей: покупать квартиры дешево, продавать дорого, иметь чистую прибыль, а себя давать только по любви. Ну, совсем редко за деньги или, если понадобится, по делу.
Артем видит их насквозь, но все равно любит. Он любит вообще все женское: эти изгибы, бархатистость кожи в одних местах и гладкость в других, переливы голоса, прерывистость дыхания, хрупкость - независимо от телосложения, - эту их доверчивость в моменты близости у самых недоверчивых, это желание доставить радость, всегда немного наивное, как у детей, которые хотят порадовать папу, но еще толком не умеют этого делать. Артем поэтому не может полюбить какую-то одну и предпочесть ее другим - слишком любит Женщину в целом, как вид, как источник вечного счастья, как-то что-то единое и при этом разнообразное. Всегда ему кажется, что он лелеет в одной женщине всех остальных, а себя при этом чувствует единственным мужчиной на свете, способным стать мужем для всех. И даже если бы разрешили завести ему гарем из тысячи жен, на тысяча первый день после тысячной ночи он пошел бы искать тысяча первую, еще неведомую. Кстати, в неведомости и есть самое интересное, быть может. И в Сарайске, и в Москве он любит так организовывать встречи, напросившись с каким-нибудь приятелем в женскую компанию, чтобы никого там не знать, а придя - удивиться и обрадоваться. Что-то есть в этом, словами не выразимое: вот жила она, как звезда, которая очень далеко, ее не увидеть ни в какой телескоп, ее для тебя не было - и вдруг рядом, близкая, настоящая. Она приносит с собой всю свою жизнь, и это Артему тоже интересно, он расспрашивает женщин, вникает, задумчиво слушает, и может быть, именно за это они его больше всего и ценят.
Будучи великодушно неприхотливым, Артем все же особо любит в женщинах две заманчивости: чтобы голос был легким и негромким, почти шепчущим, но без писка, и - живот. Не грудь, не бедра, от чего обычно сходит с ума заурядное мужское население, не пухлые губы - именно живот почему-то волнует Артема больше всего. Точно говоря, не живот, а та часть, не имеющая единого названия, что начинается от изгибов талии и сходится центром красоты во впадинке пупка. Поэтому легко представить, что с ним произошло, когда настала мода топиков, коротких всех этих маечек, обнаживших любимые Артемом поверхности. Козырева же, напротив, это раздражало, и он иногда ворчал, косясь на окружающее безобразие: "Чего уж стесняться, разделись бы совсем!"
И вот, недовольный скудным ассортиментом подобравшегося в автобусе женского пола, Артем сидел на ящике у двери и рассматривал проходящих девушек, мечтая: вдруг эта свернет? Или эта? Или вон та?
Поэтому проморгал момент: живот явился на уровне глаз, прямо пред ним - и ударил, если можно так выразиться, Артема в самое сердце. Он был идеален по всем параметрам: золотист, нежен, ровен, а талия при этом настолько тонкая, что, кажется, одной ладонью обхватить можно.
Артем посмотрел выше. Над полосатой (розово-белой) маечкой светилось лицо, которое хотелось назвать личиком: глаза большие, синие, носик маленький, прямой, губы - ну, какие губы, как сказать про губы, когда они не большие и не маленькие, не пухлые и не тонкие, а просто нормальные губы без лишних изгибов, но что-то делает их очень красивыми. Только после этого Артем обратил внимание на то, с чего другие обычно начинают осмотр, - на ноги, которые в значительной мере были открыты джинсовой юбкой. Ноги оказались правильные - не в смысле какой-то геометрической прямизны, а в смысле резонанса в душе Артема. Аккуратные ноги, не тонкие и не толстые, не длинные и не короткие. Оптимальные, можно сказать. После этого Артем вернулся взглядом вверх и, скользнув по груди (тут он был не требователен - лишь бы имелась), уставился на девушкино лицо.
Девушка смотрела на Артема строго и вопрошающе. Он понял, что проморгал не только ее появление, но и вопрос.
- Сколько до Сарайска? - повторила девушка.
- Для вас -… - Артем назвал цену.
- При чем тут для нас? - Девушка сделала вид, что не понимает шутки. - И я не про это, а - ехать сколько?
- При попутном ветре восемнадцать часов, при встречном десять и еще восемь. И даже меньше.
Молодой человек, спутник девушки, которого Артем тоже видел, но не рассматривал, решил, что пора показать себя мужчиной.
- Вас серьезно спрашивают! - строго сказал он.
- А я серьезно и отвечаю. Семнадцать с половиной часов, если точно. Коротко, как наша молодость.
- Ничего себе, - сказала девушка.
- А я тебе говорил, - сказал юноша.
- Я думала, быстрее. На поезде шестнадцать часов - то же на то же почти получается.
- Поехали на поезде завтра… Или послезавтра.
- Мне надо завтра уже там быть, я же сказала!
- Почему?
- Потому! И где ты денег возьмешь, интересно?
- Найду, только не сразу.
- А мне надо сразу!
Тут затронута была тема интимная, поэтому они отошли в сторонку и начали совещаться. Артем всей душой желал, чтобы они решили ехать автобусом. Спутник девушки не казался серьезным соперником - совсем молодой, лет восемнадцати, драные кроссовки, драные джинсы, линялая драная футболка - то ли по бедности, то ли это мода, сейчас не разберешь, - через плечо холщовая сумка, тоже драная, однако новая, драли ее уже при производстве - значит, все-таки мода. Ноги и руки длинные, лицо розоватое, в веснушках, волосы соломенные, ресницы пушистые, губы развесистые - в общем, теленок теленком. Вот полез в сумку, достал деньги, считает. И девушка роется в своей, тоже тряпичной, сумке.
Тупой же ты, теленок, думал Артем о юноше. Если девушка говорит, что ей где-то надо быть завтра, не надо спрашивать, почему. Возможно, она обещала маме. Но не исключено, что девушка просто забыла покормить любимого котенка. Или по телевизору завтра вечером идет передача, которую она обязательно должна посмотреть. Или даже вообще ни почему, решила, что надо быть завтра - и все тут. Очень уважительная причина, если подумать. При этом девушка гордая: сделала сначала вид, что ее не цена билета интересует, а время в пути.
Конечно, не москвичи они, а из Сарайска. Дело не во внешних признаках: в Сарайске нет никакого особенного выговора и одеваются точно так же, как в Москве, особенно молодежь, особенно продвинутая, но москвичи, если куда-то соберутся ехать, стараются это делать с максимальными удобствами, они берут с собой деньги в дорогу, вещи. Нет, так не уезжают, так возвращаются. Скорее всего, эти молодые люди решили съездить в столицу - проветриться, прогуляться. Не рассчитали с деньгами, отсюда и проблемы.
Они вернулись.
- Два билета, - сказала девушка, протягивая кипу мятых десяток с редкими сотнями.
- Садитесь, в салоне обилечу, - радушно пригласил Артем.
- Почему не сейчас? - подозрительно спросил юноша.
- Да ладно тебе. Иди лучше, возьми что-нибудь, - велела ему девушка. - Какие-нибудь йогурты, что ли. Автобус ровно в шесть отправляется?
- Ровно в шесть! - доложил Артем, который любил в начале знакомства показывать девушкам, что он послушен и исполнителен.
- Смотри, не опоздай!
Теленок торопливо пошел к вокзалу, девушка поднялась по ступенькам. Артем повел головой, как бы разминая затекшую шею, и увидел то, что хотел.
Возвращая шею на место, чуть не сказал вслух: "Ого!"