Вообще, весь зал напоминал ему сейчас передовую: бармен Гриша с ответственностью подносчика снарядов без устали "заряжал" бокалы посетителей, и его лицо светилось настоящим боевым азартом и мужеством. Он был готов умереть, но ни на шаг не отступить от стойки, пока не ляжет последний посетитель. Шустрые официантки с неуловимостью разведчиков мелькали между столиками, наполняя опустевшие бокалы, и добывали из кошельков клиентов "ценные бумаги" с ловкостью, сделавшей честь самому Зорге. "Медсестры" - проститутки буквально на себе вытаскивали из зала смертельно раненых прелестями стриптизерок, и судя по тому, что кое-кто из них возвращался через короткий промежуток времени в одиночку, некоторых посетителей спасти уже не удавалось. Тем не менее, их довольные лица говорили о том, что последнее "волеизъявление" бойцы сексуального фронта выразить все же успели. В "тылу", на "оружейном заводе" посреди дыма и чада с вызывающим восхищение патриотизмом метался повар. Врублевскому даже показалось, что бедняга успел похудеть килограммов на десять-пятнадцать, но заказы поступали в зал бесперебойно. "Трупная команда" в лице гардеробщика то и дело оттаскивала бесчувственные тела к заранее вызванным такси и, как заметил Врублевский, слегка мародерствовала. Самому же Врублевскому досталась вполне привычная задача подавления очагов особо активного сопротивления, отлов "диверсантов" и передача их неутомимому и абсолютно трезвому журналисту-"особисту", который и допрашивал их тут же, бегло занося показания в пухленький блокнотик. Часам к четырем зал напоминал панораму Бородинской битвы: осколки разбитых стаканов тонули в лужицах разлитого вина, батареи опустевших бутылок печально смотрели в небо, словно готовясь отдать последний салют мужеству погибших бомбардиров, и лишь уборщицы печальными тенями скользили между баррикад из столов и стульев. Застывший в дверях директор, засунув руку за отворот пиджака, с печалью Наполеона взирал на разгром.
- Выстояли! - обтер покрытый испариной лоб бармен. - Вроде, выстояли…
- Завтра будет вторая атака, - напомнил директор. - Потом последует пятидневное затишье. Но и выручка будет соответствующая… Молодец, - похвалил он Врублевского. - Ни одного разбитого зеркала или поломанного столика - это уже показатель. Если так будет продолжаться и дальше…
- Володя, - послышался от дверей встревоженный голос гардеробщика, - Быстрей сюда! Посмотри…
Перед входом в бар стояли две потрепанные временем и бездорожьем иномарки. За рулем одной сидел коротко стриженный парень лет двадцати, в темно-синем спортивном костюме, а три его точных копии с разницей лишь в цвете коротких "ежиков" на массивных затылках нетерпеливо покрикивали на испуганно застывших у дверей бара проституток. Их враз утратившие наглость сутенеры уже покорно лежали, уткнувшись носами в асфальт и прикрывая головы руками.
- Видимо, за углом поджидали, пока выйдут, - сказал гардеробщик. - Видать, свои шалавы разбежались, так они решили проституткам "субботник" устроить.
- Кто это? - спросил Врублевский, рассматривая короткоствольные, явно самодельные револьверы, поблескивающие никелем в руках двоих из бритоголовых.
- "Шерстневцы", - поморщился гардеробщик. - "Отморозки" полные. Беспредельщики. С ними лучше не связываться. Сегодня милицию вызовешь, а завтра они нам в окно гранату бросят. Да и ситуация такая… двусмысленная. Проститутки все равно показания давать не будут. "Березкинцы", конечно, на дыбы встанут, но они-то между собой договорятся, а крайними все равно мы останемся. Да, нелегкая ночка у девчат будет. Насколько я понимаю, это только авангард, а основная шобла где-нибудь в сауне дожидается.
Видимо, сообразив, что помощи ждать не приходится, одна из проституток (Врублевский узнал зеленоглазую Ларису Устенко) зло сплюнула и обреченно направилась к распахнутым дверцам машины. Возле лежащих на земле сутенеров на секунду остановилась и неожиданно с презрением вытерла о них ноги. Ее примеру последовали и остальные девушки, старательно и брезгливо вытирая ноги о своих безропотно молчащих горе-защитников. Бандиты похохатывали, с явным удовольствием наблюдая эту сцену.
- Девочки-то с характером, - покачал головой Врублевский. - Пойду, поговорю.
- Не лезь, - остановил его директор. - У них свои законы, по ним и живут. Без нас разберутся.
- Они из дверей нашего бара вышли, - возразил Врублевский. - Если слухи пойдут, что у нас любая гопкомпания может беспредельничать, то это прежде всего по нашему имиджу ударит. Вопрос безопасности - серьезный вопрос.
- Это не "гоп-компания"… - начал было директор, но Врублевский уже открыл дверь.
- Одну минуту, ребята. У меня такое ощущение, что вы грубо нарушаете правила международного рынка. В формуле "товар-деньги-товар" вы забыли такое непременное условие, как "деньги". А без этого она не действует.
- Откуда взялся этот клоун? - спросил у одной из путан сидевший за рулем бритоголовый. - Еще один "кот"?
- Охранник из бара, - нехотя пояснила Устенко и, повернувшись к Врублевскому, махнула рукой: - Не вмешивайся, парень. Перевес не на твоей стороне, только неприятности заработаешь.
- Шлюха, а соображает! - хохотнул бандит. - Ну, девочки, быстро в машину! Нас, а вернее - вас уже заждались.
- Если вы их увезете, наш бар получит репутацию небезопасного места, а я буду в дерьме, - рассудительно обрисовал возможную ситуацию Врублевский.
- Тоже соображаешь, - кивнул бандит. - А теперь отойди и не мешай… В машину, шалавы, да поторопитесь! Долго вас упрашивать?!
- Но я не люблю быть в дерьме, - сказал Врублевский.
- Все, он меня достал! - поморщился сидевший за рулем. - Юрик, прострели ему ногу, и заталкивайте этих дешевок в машину, мы стоим здесь уже на пять минут больше чем нужно.
Один из его друзей сделал шаг в сторону Врублевского, поднял пистолет… И на лбу у него зажглась небольшая ярко-красная точка. Проститутки взвизгнули, шарахаясь к стене, а бритоголовые вояки запоздало потянулись к спрятанным под одеждой кобурам, не сводя глаз с появившихся в руках Врублевского пистолетов.
- Не советую, - остановил их Врублевский. - Это чревато…
Красная точка метнулась к колесу машины, за рулем которой сидел напряженно застывший спортсмен. Раздался громкий, сухой щелчок, и колесо обиженно зашипело уходящим воздухом. Унизительно неторопливо красный огонек заскользил по растерянным лицам, совершил круг и наконец остановился на переносице сидевшего за рулем парня.
- Насколько я понимаю, ты здесь старший, - сказал Врублевский. - Поверь, я не ищу ссоры и не хочу неприятностей, но сегодня я охраняю этот бар и все, что в нем находится. Я нездешний в этом городе и не знаю правил, по которым вы живете, но я приехал сюда и собираюсь здесь жить. Я не хочу мешать жить вам, но и вам не советую мешать мне. Я взялся охранять этот бар, и я его охраняю. Думаю, нет ничего предосудительного в том, что я честно выполняю свою работу. Надеюсь, вы поймете меня и будете благоразумны. Мне очень не хочется никого убивать, честное слово… Договорились?
- Значит, стрелять ты не будешь? - уточнил сидевший за рулем.
- По крайней мере, мне очень бы этого не хотелось, - признался Врублевский.
- Тогда убери "стволы", - попросил бритоголовый. - Мы не будем стрелять. Я обещаю. Тихо разойдемся - хорошо? Без стрельбы и ментов…
- Хорошо, - легко согласился Врублевский. - Только учтите, что достаю я их куда быстрее, чем прячу.
Красная точка на переносице бритоголового погасла, и он с нескрываемым облегчением вздохнул. Вытер струящийся по вискам пот и кивнул подельникам:
- Садитесь в машины. Быстро, пока доброжелатели ментов не вызвали… А ты, Клинт Иствуд… хочешь совет? Уезжай отсюда… Если успеешь…
- Нет, благодарю. Я уже подыскал жилье, подыскал работу. К тому же мне некуда ехать, - отозвался Врублевский, убирая пистолеты в кобуры. - Я, пожалуй, останусь.
- Ты мне колесо прострелил.
- Извини, - развел руками Врублевский.
Бритоголовый угрюмо посмотрел на него, на перепуганных путан, на персонал бара, с интересом наблюдавший из-за дверей за разворачивающимися событиями, и пообещал:
- Позже договорим.
- Хорошо, - согласился Врублевский.
Хлопнула закрывшаяся дверца, и машина побито поползла прочь. Вторая иномарка взяла с места куда резвее и уже через минуту скрылась за поворотом.
- Ты нажил себе врагов, - покачала головой проститутка. - Конечно, спасибо, но… ты нажил себе врагов.
- Признаюсь тебе по секрету: это далеко не первый раз, когда я наживаю себе врагов. Враги - дело наживное. К счастью, мои враги долго не живут.
- Меня зовут Лариса, - представилась Устенко. - А тебя как звать, спаситель?
- Зови меня просто Рэмбо, - кивнул Врублевский и, оставив без внимания протянутую руку, вернулся в бар, не забыв при этом наступить по дороге на одного из поднимавшихся с земли сутенеров.
- Ну, и зачем тебе все это? - грустно спросил директор. - Они этого так не оставят. Я уже жалею, что взял тебя на работу…
- Мне уйти? - деловито осведомился Врублевский.
- Теперь в этом уже нет необходимости, - вздохнул директор. - В любом случае, неприятности будут и у нас. Что сделано, то сделано… Вот что, Володя, - директор посмотрел на наручные часы, - иди домой. На дворе уже утро, будем надеяться, что на сегодня неприятности кончились. Отдохни, выспись хорошенько и завтра в это же время будь на рабочем месте. Только… оставь свои пистолеты где-нибудь в надежном месте. Не исключено, что слухи о сегодняшнем инциденте поползут по городу и могут не миновать ушей милиции… До завтра, Володя.
Врублевский не стал спорить, попрощался и вышел на улицу.