- Нет,- сказал Витька.
- Научись, сильная вещь. На вечера будут приглашать. Ну, до свиданья.
- До свиданья.
Дядя Володя вышел.
Через две минуты он шел под окнами по тротуару, осторожно обшагивая отставшие доски,- серьезный, сутуловатый, положительный.
Мать и Витька проводили его взглядами... И долго молчали.
- Так это что же,- не скрывая изумления заговорила мать,- он так и будет ходить теперь? Чего же ходить-то?
- Тоже ж... один кукует,- сказал Витька.- Вот и ходит. Гнать его в три шеи!
- А?
- Так и будет ходить. А чего ему?
Мать все никак не могла понять:
- Нет, так чего же тогда ходить? Нечего и ходить тогда.
Витька о чем-то вдруг задумался.
Дня через два они с Юркой решили одну хитроумную задачу. Волновались, спорили.
Тут же, в избе, у порожка, старик Наум налаживал улей.
- Если тут вот подпилить, он здесь наступит - она только вон где сработает. Она же не достанет его.- Так рассуждал умный Юрка.
- Почто не достанет?
- А рычаг-то вот где! Вот - нога наступила, а вот - рычаг, а вот аж где голова.
- Ну а как?
- Надо рычаг ближе... И под тротуаром маленько подрыть...
- Кого это там пилить-то собираетесь?- спросил старик.
- Кто собирается?- поспешно сказал Витька.- Никто не собирается.
- Пакостить чего-нибудь надумали?
- Одно на уме!- воскликнул Витька.
- Это у вас одно на уме: где бы напакостить.
- Дед,- вступил Юрка,- надо же сперва доказать, потом уж говорить. Чего же зря-то говорить?
- Да ну его,- прошептал Витька.- Я понял: надо доску короче выбрать. Эти, другие, все маленько с виду подпортить, а эту нарочно сверху подновить - чтоб он на нее и наступил. Понял? Он наступит... Понял?
- А вдруг другой кто-нибудь пойдет и наступит?
Витька об этом не подумал.
- А знаешь как? Как ему выходить, я выскочу и незаметно чурбак вытащу. А до этого чурбачок будет подпирать, чтоб никто не провалился, У нас там ходят-то - в день три человека. Я это все там сделаю.
И опять было воскресенье. Опять приходил дядя Володя. Приносил бутылку шампанского... Опять играли с Витькой в шахматы, опять говорили с матерью о сервантах, коврах и... алкоголиках. Долго, нудно...
А теперь дядя Володя стоял у порога и обстоятельно, нудно прощался.
- Ну, до свиданья.
- До свиданья, до свиданья,- говорила мать.
- Виктор, сейчас в моду входит летка-енка. Не умеешь?
- Не умею.
- Красивый танец.
- Все равно не умею.
- А вы, Агриппина Игнатьевна?.. Не умеете?
- Не умею.
- Вообще-то... это... я бы на вашем месте научился. Попробуйте.
- Кто, я, что ли?- удивилась мать.
- Да.
- Танцевать?.. Или на баяне?
- Нет, танцевать. Есть одно обстоятельство... Ну, ладно, потом. До свиданья.
- До свиданья.
- У меня тут родственники... У нас один диссертацию защищает... Ну, ладно, потом. До свиданья.
- До свиданья.
Дядя Володя вышел.
Мать не знала, сердиться ей или смеяться.
- Так и не отелился. Мычал, мычал - и никак. Вот же смешной человек!
- Сейчас он у нас... захохочет,- тихонько сказал Витька, глядя в окно.
В окне показался дядя Володя - серьезный, даже несколько важный...
Вдруг дядя Володя делает руками так, и его по шляпе хлопает доска...
- Хватит миндальничать!- сказал дядя Коля. Они разговаривали с матерью в большой комнате. А в маленькой горенке сидел грустный Витька и катал по столу бильярдный шар.- Дальше еще хуже будет. Испортим парня... Завтра поедет ко мне и поживет пока. До зимних каникул хотя бы. Не реви, не хуже делаю, не хуже. Наоборот, мои ребятишки ему там по школе помогут.
Мать Витькина плакала, вытирала слезы концом платка.
- Жалко, Коля... Сердце запеклось, ничего тебе и сказать-то путем не могу... Жалко.
- Да что, насовсем, что ли!- убеждал брат.- Да было бы хоть далеко!.. Двадцать верст - эка! Ну, приедешь когда, попроведуешь... До Нового года-то пускай поживет. Не даст он вам тут дело наладить, не даст. А наладить надо. И зря ты про мужика так думаешь, зря. Хороший мужик.
- Да больно уж он какой-то...
- Какой? А тебе что, красавца кудрявого...
- Да не красавца! У него же разговоров больше нету: пить бросил да мебель покупает.
- Ну и что, хорошее дело.
- Да что же все об одном да об одном.
- Ну, рад, что бросил, вот и говорит про это. Потом, не знаю, конечно, но ему же тоже, наверно, охота с лучшей стороны себя показать. Вот мебель покупает. Бабам же нынче што - лишь бы не пил да деньги зря не мотал. Вот он и жмет на это. Его тоже понять надо. Мой тебе совет: не торопись с выводами. Подожди. А Витьку я заберу. И не переживай: хуже не будет. Будет только лучше.
- У тебя у самого там тесно...
- Ничего.
- Да Нюра бы не осердилась: скажет - вот-от, еще племянника привез. Своих мало!
- Ну и дура будет, если так скажет. Да и не скажет сроду - поймет. Давай, нечего думать. Испортим парня. А так - мы его счас оторвем от всяких его дружков да от улицы, он волей-неволей за книжки сядет. Пусть поживет в деревне, пусть... Давай, собирай его - прямо счас и поедем. Чего тянуть-то? Да и мне надо сегодня же вернуться... Давай. Где он?
- Там.
Дядя Коля заглянул в горницу.
- Да где?
- Нету?!- испугалась мать.- Мать пресвятая богородица!.. Здесь был!
Дядя Коля подошел к окну, тронул створки - они распахнулись.
- Не пужайся - здесь он где-нибудь. В окно вылез.
Мать кинулась сразу к Юрке.
Витька был там. Юрка и Витька сидели на лавочке, дед лежал на печке, но не хворал, а так - погреться залез. Молчали.
Быстро вошла встревоженная мать.
- Витька... Здравствуйте! Ох, Витька...- мать успокоилась, но еще не могла отойти от быстрой ходьбы.- Что же ты ушел, сынок? Там дядя Коля ждет...
Витька, Юрка и старик молчали.
- Пойдем домой.- Матери стало неловко, потому что она почувствовала в их молчании суд себе.
- Что, Витька... в ссылку ссылают?- сказал старик.
- В какую ссылку?!- вспыхнула мать.- Что ты, дедушка, говоришь-то!
- Да я шутейно,- успокоил старик.- Так я... болтанул. В гости он поедет. Хорошее дело.
- Пойдем, Витя,- опять сказала мать.
Витька сидел. Молчал.
- Я не в осуждение говорю,- продолжал старик.- Кого осуждать? Такая теперь жизнь. Но вот раньше понимали: до семнадцати годов нельзя парня из дома трогать. У нас тада вся деревня на отхожий промысел ходила... И вот, кто поумней был - отцы-то, те до семнадцати лет сына в город не отпускали. Как ушел раньше, так все: отстал человек от дома. Потому что не укрепился, не окреп дома, не пустил корешки. А как раньше время оторвался, так все: начинает его крутить по земле, как лист сухой. Он уж и от дома отстал и от крестьянства... А потому до семнадцати, что надо полюбить первый раз там, где родился и возрос. Как полюбил на месте - дома, так тебе это и будет - родина. До самой твоей смерти. Тосковать по ей будешь...
- Чего ты, дедушка, мелешь лежишь!- осердилась мать.- "Полюбил", "не полюбил"... Чего попало! Пойдем, Витька.
Витька встал... Подал Юрке руку.
- Пока.
- До свиданья. Пиши.
- Ладно. Ты тоже пиши. До свиданья, деда.
- До свиданья, Витька. Не забывай нас.
- Господи, прямо как на войну провожают...- не могла скрыть удивления мать.- Или, правда,- на заработки куда. Он едет-то - двадцать верст отсюда! К дяде родному.
- Это хорошо,- опять сказал старик.- Чего же?
Потом, когда шли по улице, мать сказала:
- Тебе там хорошо будет, Вить.
Витька молчал.
- Неохота?
Витька молчал.
Мать тоже замолчала.
Зато дома мать выпряглась.
- Никуда он не поедет,- заявила она брату с порога.- Не пущу. Вот.
Дядя засмеялся.
- Ну, конечно, не надо: а то он там... потеряется. Заблудится. Волки его съедят... Витька, а ты-то чего? Тоже как баба, елки зеленые! Чего ты? Мужик ты или не мужик?..
Ехали в деревню к дяде в легком коробке, сытая сильная лошадь бежала податливо. Коробок мягко качался на рессорах.
- Витька, почему ты не учишься, как все люди,- хорошо?
- Все, что ли, хорошо учатся? У нас в классе семь двоечников.
- А тебя разве самолюбие не заедает, что ты попал в эту семерку?
Витька промолчал на это.
- И все семь - мальчишки? Или и девчонки есть?
- Одна. Мы ее жучим, чтоб она исправлялась. Она бестолковая.
Дядя захохотал.
- Дак а себя-то... ха-ха-ха!.. Себя-то чего не жучите? О какие!.. А вы-то чем умнее - такие же двоечники, как она. А? Витьк?
- Она к нам не касается. Она же работать не пойдет.
- Во-он вы куда-а!..- понял дядя.- Вот оно что. Та-ак. Ну и кем, например, ты хочешь работать? Когда подрастешь мало-мало.
- Шофером.
Дядя даже сплюнул в огорчении.
- Дурак. Вот дурак-то! Это вас кто-нибудь подговаривает там? Или вы сами придумали - с работой-то?
- Сами.
- Вот долдоны-то! А учителя знают про ваш уговор?
- Нет. По восемь классов мы как-нибудь кончим...