- На тебя сержусь.
Саша повернулся на бок, но навалилось что-то тяжелое, мохнатое, и он в страхе вскочил, потный, задыхаясь от недостатка воздуха. Не выдержал, спрыгнул с кровати.
- Уходишь? - сказала Варвара, глядя на него черными, без радужек глазами, и Саша, выходя из комнаты, споткнулся о порог, и на улице, пока шел домой, испуганно оглядывался на светлевшее окошко в комнате свинарки…
- Смотрю я на тебя, Варвара, и не верю своим глазам, - сказал Саша, отворачиваясь, шагая в гору. Варвара - следом, торжествуя и радуясь своей выдумке.
- Правда, помоги.
- Ладно, приду как-нибудь на ферму, поговорим.
- Приходи, как отнесешь рыбу. Зачем же откладывать? Придешь?
Саша неопределенно качнул головой.
* * *
Варвара с книгой в руке поминутно прислушивалась к звукам за окном красного уголка и поглядывала на ходики с мордой кота, у которого бегали глаза вслед за маятником. Стрелка подходила к десяти часам, а Саши не было. Занавеска на окне была раздвинута, чтобы издали поняли: на ферме люди. Варвара пристально вглядывалась в дорогу - никого. Книга не читалась, строчки расплывались.
Свинарки, не дождавшись Саши, разошлись, да Варвара только рада была. Осталась одна подружка Нюра, семнадцатилетняя девчонка - дежурная. В юности у Варвары подруги были старше годами, а теперь, с возрастом, почему-то моложе. Она дорожила дружбой с Нюрой и посвящала ее во все свои интимные дела. И Нюра была с нею откровенна. Задав свиньям корм, она зашла в красный уголок, приземистая, плотная, в синем халате, с развитыми не по летам грудями, похожая на Варвару, только ниже ростом. Может быть, поэтому и сдружились, что были схожи.
Нюра села на лавку, подолом стерла с лица пот.
- Не было еще?
- Куда он мог запропаститься, ума не приложу! - Варвара хлопнула по столу книгой, убила муху и сбросила на пол. От этой твари в свинарнике отбою не было. Она развесила на потолке мухоморы-липучки, посыпала подоконники дустом. Вымыла полы, застелила кумачом стол и разложила на нем, как на продажу, всю библиотечку-передвижку. С одного края поставила чернильницу, стопку тетрадей и учебников, чтобы видно было - занимается. А Саша не шел. Варвара все глаза проглядела. В лунном свете дорога просматривалась до самого хутора, и за весь вечер на ней лишь прогремела бидонами повозка - с дойки. Уже луна ушла за крыши, потемнело, и Варвара увидела в окне свое отражение, тревожно-испуганное, искаженное, с приплюснутым носом и наморщенным лбом, как в кривом зеркале. Беззвучно шевелились губы. Лицо странно оживало. Оно то смеялось, то мрачнело. Напуганная Варвара попросила у Нюры зеркальце и, убедившись, что выглядит не так уж плохо, облегченно вздохнула. Оказалось, что это у оконного стекла был изъян. Беспокойство, однако, не оставило ее. Сзади подошла Нюра, обняла за шею:
- Варь, а Варь. За мной все стремает этот… из района. Командировочный. - Нюра, не стыдясь Варвары, доверчиво улыбалась.
- Лысый?
- Он самый.
- Гони ты его в шею. У тебя с ним что-нибудь серьезное было? - Варвара испуганно посмотрела на Нюру.
- Ага. Он меня один раз поцеловал.
- Ну и Нюрка! Разве пара тебе этот командировочный? Подумай!
- Да мне он и самой не нравится. Эх, за кого выходить? - с прихлипыванием вздохнула Нюра. - Мне, знаешь, кто больше по душе?
- Кто?
- Захар Наливайка.
- Тоже еще цаца!
- Нет, Захар чудной. С ним не соскучишься. Помнишь, приезжал зоотехник из района? Захар ему пожаловался: "Кролики перестали нестись. Такие крупные несли яйца и перестали. Я уж и морковкой и ячменем кормил". - "Что за кролики? Где вы их взяли?"- удивился зоотехник. "Привозные. Из Австралии. Мой приятель ездил туда по государственным делам. Подарил один фермер. Яйца несли с кулак, пушистые такие. И как обрезали. Не знаю, что делать. Может, корм не такой?" Заморочил голову зоотехнику, а сам хоть бы улыбнулся. Девчата животы надорвали!
- Стой! Вроде повозка. - Варвара прислушалась.
- За речкой. Не к нам, - сказала Нюра. - Поздно уже. Вряд ли придет… А еще Захар отчебучил, слышь, Варвара? В конторе рассчитывали за полугодие. Очередь большая. Захар подошел, какой-то шальной, и словно про себя говорит: "Висит вниз головой. Второй раз прохожу проулком - висит. Неужели снять некому?" Бабы всполошились: "Кто висит? Где висит?" - "Да на дереве. В саду. Молодой такой. Говорят, из-за любви повесился". Баб как ветром сдуло, ринулись они в проулок. А Захар подмигнул мне: "Получай, Нюра, без очереди!" Ну и Наливайка! Обманутые бабы не обиделись. Вернулись в контору, смеются. А Захар вроде удивился: "Сняли? Догадались наконец. А то неудобно, висит вниз головой". - "Да нешто за ноги вешаются?" - возмутилась какая-то баба, и все как захохочут. Нет, Захар чудной… Ой, ой, десять часов скоро! Мне пора домой.
- Смотри, опоросится свинья ночью, прозеваешь, - сказала рассеянно Варвара, однако не очень возражая против ухода Нюры.
- Я буду наведываться. - Нюра помешкала, видя, что Варвара готова сидеть в красном уголке хоть всю ночь, поджидая своего Сашеньку, и спросила: - А может, ты присмотришь?
- Тише ты, тарахтушка. Так и есть: едут к нам!
Уже ясно было слышно грохотание повозки. Варвара забеспокоилась, засуетилась, поправляя на столе скатерть, прихорашиваясь перед зеркалом.
- Ты, Нюра, ступай к свиньям. Хорошо?
- Ладно, - Нюра понимающе подмигнула.
Варвара сидела ни жива ни мертва. Снаружи, у входа в тамбур, долго возились с дверью. "Да брось ты дверь, пусть открыта!" - нетерпеливо думала Варвара. Наконец брякнула щеколда. Глухо застучали мужские сапоги по земляному полу и гулко но деревянному помосту. В красный уголок вошел Филипп Сайкин.
Варвара уткнулась в учебник хрестоматии: не подходи, не мешай!
Сайкин стоял у порога, нерешительно вертя в руке кнут. Варвара исподлобья метнула взгляд на гостя, буркнула:
- Ты чего?
- Да так. Увидел огонек, вспомнил: сегодня дежуришь.
- Садись, если пришел.
- Я на минутку. Взял на почте повозку. Еду завтра в район. Меду хочу продать. У пасечников ныне хоть котом пошари…
- Чего, чего?
- Ну это… как его? Спутал. Шаром покати. Нету меда. Лето было вон какое сухое. Мед в цене!
Варвару разбирал смех, и она ниже наклонилась над книгой, и стало жалко Сайкина. Она как бы увидела в его судьбе собственную судьбу. Так же, как он безуспешно добивался ее любви, она безуспешно добивалась Сашиной. Варвара, жалея себя, пожалела Сайкина. Но в этом было что-то горькое, безотрадное.
- Хочешь, отвезу домой? - сказал он.
- Что за манера? Сама дойду.
Сайкин нерешительно положил на стол красный коробок с кисточкой:
- Подарок тебе привез.
Варвара молчала, спасибо не говорила и не отвергала. Скрипнула дверь, заржала лошадь. Варвара насторожилась.
- Убери!
- Чего ты?
- Убери! Не нужны мне твои духи.
- "Красная Москва"! - обиделся Сайкин.
- Убери, убери! Не хочу твоих подарков! - Варвара смахнула со стола коробок, который шлепнулся к ногам Сайкина, а сама вся подалась к окну, прислушиваясь.
- Тю, взбеленилась! - Сайкин поднял с земли коробок. Потрепал кисточку, будто стряхивая пыль, и сунул духи в карман. - Сырого не ем, жареного не хочу, вареного терпеть не могу. Эх, Варвара, Варвара… Что ты слушаешь? Это моя лошадь.
Варвара откинулась на спинку стула и посмотрела на Сайкина, словно впервые видела. Он был намного старше ее. Сама Варвара была намного старше Саши, и, отвергая любовь пожившего в свое удовольствие мужчины, она ставила себя в положение Саши, отвергавшего ее любовь. От этого сравнения становилось неприятно, будто ее уличили в каком-то постыдном обмане.
- Ну что ты? Рассказывай. Мед, говоришь, завтра повезешь в райцентр?
- Да ну да. Я же тебе про то толкую.
- Почем на базаре мед?
- Вроде два рубля килограмм. Семьсот целковых чистых возьму. Очередь подходит на "Москвича". К зиме, думаю, подойдет. Эх, прокатимся, Варвара. В Москву съездим!
- Аж в Москву?
- Ей-богу! Куда захочешь. Хоть на край света.
- Подожди, разболтался. Будто кто-то идет…
- Это я! - в дверь заглянула Нюра. - Вы долго еще будете? Мне пора домой.
- Подвези девку, - сказала Варвара Сайкину.
- А ты?
- Мне еще дежурить.
- Десять часов! Какое дежурство?
- А у нас теперь новый график.
- Врешь ты, Варвара.
- Спроси Нюру. Ну ладно, подожди. Через полчаса все вместе поедем. Так, говоришь, очередь подходит на "Москвича"?
- К декабрю чтоб деньги были, предупреждают.
- Наберешь?
- Еще меду продам. Хряка подвалю.
- Слышь, Нюра! Филипп обещает в Москву свозить. Поедем на пару?
Нюра зажмурилась:
- Всю жизнь мечтаю прокатиться на легкаче.
Варвара хохотала, дурачилась. Сайкин удивлялся:
"Отчего это ее так разбирает?" Ему было невдомек, что у неестественно возбужденной Варвары поминутно замирало сердце и слух обострялся: не идет ли Саша?
Так они допоздна пробалагурили в красном уголке, и Варвара еще не раз тревожно поглядывала на окно и грубо обрывала Сайкина на полуслове, но Саша не приходил. Наконец все трое сели в повозку и покатили в хутор. Возле правления толпился народ: не то собрание, не то происшествие. Варвара велела Сайкину остановиться, проворно спрыгнула с повозки, пошла к толпе. Вон где, оказывается, пропадает ее дружок!