МЕДВЕДЕВ
В конторе совхоза никого не было, кроме Медведева. Его рокочущий бас Ивин услышал в коридоре. Директор разговаривал по телефону, слышимость, видимо, была никудышная, вот Иван Михайлович и напрягал голос, а он у него - дай боже такой оперному певцу. В приемной позвякивало плохо укрепленное стекло.
Кабинет Медведева маленький, но уютный, светло-желтые с коричневыми разводами гардины, что ли, создавали этот уют. Иван Михайлович протянул Олегу Павловичу левую руку и глазами пригласил сесть на стул.
Сложения Медведев могучего, от плеча до плеча чуть не метр. Брови густые, кустистые, и когда Иван Михайлович сердился, то прятал в них синеватые пристальные глаза. Сейчас он монотонно поддакивал невидимому собеседнику и от нечего делать принялся закуривать. Вытащил из стола папиросу, прижал грудью к кромке стола коробок спичек и, переложив трубку из правой руки в левую, чиркнул спичку и прикурил. Только после этого достал пачку "Беломора" и пододвинул ее по настольному стеклу к Олегу Павловичу - мол, закуривай и ты за компанию.
Ивин закурил с удовольствием. Свои кончились днем, пробавлялся у Лихарева вонючей и деручей махоркой, от нее во рту устоялась противная кислость.
Наконец Медведев сказал в трубку:
- Ладно, Антон Матвеевич. Понял вас.
Олег Павлович даже подскочил, когда услышал имя Ярина, и стал маячить Медведеву, чтоб дал ему переговорить с секретарем парткома. Директор, хотя и отлично видел отчаянные знаки Ивина, трубку однако же не передал, а, попрощавшись с Яриным, кинул ее на рычажок.
- Я ж просил! - с досадой воскликнул Ивин. - Мне с ним вот так нужно переговорить, - он провел ребром ладони по горлу.
- Завтра наговоришься вдоволь, - добродушно заметил Медведев. - Он и звонил, собственно, из-за тебя. Приказал ехать домой.
- Ах, ты черт! - обрадовался Ивин. - Определенно Ярин меняется.
- Почему?
- Мое желание прочитал на расстоянии.
- Не радуйся. Ярин для веселого разговора не вызовет.
- Пожалуй, - неохотно согласился Олег Павлович.
Человек, вообще, странное существо, и Ивин не был исключением. Пять минут назад горел нетерпением поговорить с Антоном Матвеевичем, чтоб отпроситься на праздник домой, сейчас же, когда это решилось, забеспокоился. А тут еще Медведев подогрел: для веселого разговора не вызовет. А что? Если сам Ярин его разыскивал, значит, возникла непредвиденная и срочная нужда в Ивине. Не на праздник же отзывает! Но какая нужда?
- Утром и поеду, - сказал Олег Павлович. - Послушай, какими семенами пугал меня сейчас Малев?
- Сунуло вас с этими семенами, - усмехнулся Медведев, положительно у него сегодня добродушное настроение, наверное, удачно съездил на пятое отделение. - Тебе-то можно было не вмешиваться.
- Иван Михайлович! - удивленно и вместе с тем с досадой воскликнул Ивин.
- Я у Пашки штаны спущу и голым в Арктику пущу, и благоверную заодно, - зарокотал гневом директорский бас. - На то поле требовалась "Харьковская-46", а вы посеяли черт-те что!
- Здорово! - рассердился и Ивин, папироску даже сломал. - За такие порядки, как у вас, не в Арктику пускать, а крапивой бить по одному месту! Техника простаивает. Кладовщик в стельку пьян. Управляющий с агрономом куда-то сгинули. Директора и главного с огнем не сыщешь. Это что же делается, Иван Михайлович?! Да в такую горячую пору в конторе хоть одного ответственного работника оставляйте. На всякий случай. Нельзя же всем на фронт, а в тылу никого.
- Видишь, не поехал со мной - проспал, теперь разошелся. Со вторым отделением разберусь, в долгу не умею жить! Ты прав - ответственный с завтрашнего дня будет.
- Не мог заехать, а? - Директорское добродушие действовало успокаивающе.
- Не выношу засонь и растяп. Ну, ладно, все вы одного поля ягоды - вмешиваетесь, где вас просят и где не просят.
- Кто же это "все"?
- Ты и Домашнев. Видал, какую статью в газете отгрохал, копья об меня ломал. Читал?
- У вас на втором и газет-то нет.
- Не туда смотрел, потому и не видел. Ну, ладно, в сторону разговорчики, в своих делах я как-нибудь разберусь. Есть к тебе вопрос. Задать?
- Давай.
Медведев открыл форточку, и свежий ветерок резко ворвался в накуренный кабинет, надул парусом желтую штору. Чуть приподняв мохнатые брови, Медведев поглядел на Ивина внимательно и со спрятанной глубоко в глазах усмешкой спросил:
- Ходят слухи, будто просишься ты в совхоз парторгом. Вместо Беспалова, а?
Ивин откинулся на спинку стула, улыбнулся и в свою очередь сам испытующе поглядел на Ивана Михайловича. Подумал: "Экий, однако, народец! Обязательно все становится известным. И откуда только?"
- Отвечай! - потребовал Медведев.
- До меня эти слухи еще не дошли. Но уж коль на то пошло - примешь?
- Мудрец! Хочешь к моим словам прицепиться, да?
- Об этом как-то не подумал, но спасибо за подсказку - воспользуюсь.
- Нечестно!
- Нечестно сплетни собирать, а прицепиться к чужим словам, отчего же? Если тем более эти слова в строку.
- Это я-то собираю сплетни! - обиженно забасил Медведев. - Брось, могу обидеться!
- А ты юморист, Иван Михайлович, - усмехнулся Ивин. - Задал каверзный вопрос, и я имел полное право обидеться. И на тебе - сам же грозишься обидеться! Твое телеграфное агентство работает с перебоями, не Лепестинья ли им заворачивает?
- К тебе обратился, не к Лепестинье. Обратился бы к ней, тогда пришивал бы сплетню.
- Нет, к тебе лично не просился. Но в совхоз просился, в любой. Даже с Грайским разговаривал. Предложат к тебе - пойду.
- Ладно. Давай до конца. Не ходи.
Ивин потер ладонью подбородок: утром не успел побриться, вот и лезла щетина. Нет, славный все-таки Иван Михайлович! Камень за пазухой держать не будет, тем более бить из-за угла. В глаза скажет, прямо и честно - тут хоть стой, хоть падай. Коли слабонервный, хватайся за сердце и глотай валидол.
- Почему же?
- Не сообразил?
Как не сообразил, сообразил, конечно, только хотел услышать, что сам Медведев скажет. Потому и пожал плечами.
Зазвонил телефон, Медведев взял трубку и сказал:
- Занят, звоните завтра. - Потом постучал по рычажку и, когда ответила телефонистка, попросил: - Меня нет - не соединяйте.
Не спеша размял над пепельницей толстыми сильными пальцами папироску, вытащил лишние ниточки табака, те, что выдавились, растер пальцами и, наконец, поднял на Олега Павловича умные глаза:
- Год присматриваюсь, да, да, исподволь присматриваюсь. Тихий ты, но себе на уме. С неба звезд не хватаешь, но как бы лучше выразить мысль? Строптивый не строптивый… Упрямый? Любишь лезть не в свое дело, подковырнуть любишь, иногда против течения прешь. У меня кто против течения - нож к горлу.
- Не против течения, - уточнил Олег Павлович, - а против шерсти когда гладят - тогда нож к горлу.
- Одна сатана. В совхозе хозяин я, ты будешь путаться под ногами, будешь, будешь. Не все правильно делаю!
- Перед рабочими так почаще кайся, - довольно улыбнулся Ивин.
Медведев пропустил мимо ушей эту колкость.
- Будем с тобой лаяться, ты крючок, прицепишься - не отдерешь. Вывод ясен?
- Не совсем.
- Не буду же разжевывать. Врешь, что не ясен вывод. Ясен. Ты хитрый.
- Лучше нет Беспалова, так?
- А что Беспалов? Мне не мешает, и я ему не мешаю. Живем.
- Спасибо за откровенность, Иван Михайлович. Кажется, я сказал, что подумаю, если предложат идти к тебе? Теперь, пожалуй, сам попрошусь. Вот будут переизбирать Беспалова и попрошусь.
- Переизбирать?
- Ты думаешь оставят?
- Дела-а. Извини, надо посидеть одному.
Ивин поднялся, но уходить не торопился. Маялся: спросить - не спросить о Тоне? Что же стряслось на ферме? Взял из медведевской пачки еще одну папиросу, закурил. Медведев подвинул к себе бумагу, углубился в чтение, будто позабыл про Ивина. Олег Павлович терзался: спросить - не спросить? Пока маялся, в кабинете появился Беспалов. Поздоровался с директором, потом с Ивиным. Мешки под глазами, будто не спал подряд пять ночей. Пожимая сухую энергичную ивинскую ладонь своей мягкой и влажной, Беспалов сказал:
- Вы здесь - это хорошо, - и, повернувшись к директору добавил: - Хочу о "ЧП" на ферме…
- Я занят, - сухо отозвался Медведев, поморщился и выразительно посмотрел на Ивина: уходи, мол. У нас семейное дело и разберемся как-нибудь без тебя. Ты, чего доброго, раззвонишь на все управление, тогда потянутся ко мне комиссии - не хватало только возиться с ними!
Однако Беспалов директорского настроения не уловил и начал с ходу:
- Десять коров, Иван Михайлович, дело серьезное. С Зыбкиной надо взыскать по всей строгости. Такую зимовку пережили - страшно подумать! Но поголовье сохранили. И - пожалуйста! ЧП! Дело судом пахнет, я так полагаю, Иван Михайлович.
Сел на стул, видно было, что он возмущен до глубины души, но даже и теперь сохранил округлую неторопливость движений. Изнутри вроде бы горит, а снаружи даже не тлеет.
Медведев молчал, не хотел при Ивине вступать в полемику. Олег Павлович про себя усмехнулся: ничего, заговоришь - не выдержишь.
- Между прочим, - добавил Беспалов, - я с Зыбкиной беседовал. Ничего она не поняла из происшедшего, никаких выводов! На меня же и накричала, ногами затопала!
- Уж и затопала? - посмотрел Ивин на Беспалова насмешливо: чтобы Тоня ногами топала на парторга?