После этого они стали меня обучать. Какое-то время я сидела в классной комнате совершенно одна, отделенная от всех вообще, а потом туда привели еще нескольких девушек в элегантных костюмах (а я была в красном вельветовом платье) и начали обучение. Они дали каждой из нас большую папку с надписью "Р. X. Мейси", там было множество кармашков с бланками, на которых было мелко напечатано: "Расч. для спр. пок. счт. № или тел/пер. № журн/уч. № к/чек № клерк № отд. № дата М…" После М был оставлен длинный пропуск для "…истера" или "… иссис" и их имени, а дальше шло: "Товар № класс цена итого". В самом низу значилось: "ОРИГИНАЛ", потом снова "расч. для спр." и "место для желтого подарочного купона". Я прочла это все очень внимательно. Вскоре появилась очередная мисс Купер, которая немного поговорила о том, какие преимущества дает нам всем работа в "Мейси", а также о журналах учета, схеме поиска, копирках и всякой всячине. Я немного ее послушала, а когда мисс Купер велела нам заполнить какие-то бумажки, списала все у соседней девушки. Так прошло обучение.
В конце концов кто-то сказал нам спускаться вниз, и мы спустились с шестнадцатого этажа на первый. К тому времени нас разбили на группы по шесть девушек с мисс Купер во главе каждой группы и снабдили ярлычками с надписью: "Справка по книгам". Я так и не поняла, что это значит. Мисс Купер сказала, что меня направляют на льготные продажи, и показала тощую книжицу с картинками под названием "Тюлень-циркач", которую я должна была льготно продавать. Я просмотрела примерно половину картинок до того времени, как она вернулась и сказала, что мне следует стоять за прилавком, а не сидеть за книгой.
Что мне понравилось в конце, так это табельный таймер; и я славно провела полчаса, отбивая в нем разные карточки, стоявшие в ящиках вокруг, пока кто-то не сказал мне строго, что таймер не игрушка для отбивания чего ни попадя. И я вышла из кабинки, уважительно поклонившись табельному таймеру и строгому голосу. Далее мне сообщили номер моего личного шкафчика (1773), мой табельный номер (712), номер моего кассового аппарата (1336), мой личный контрольно-кассовый номер (253), мою ячейку в кассовом ящике (буква К), номер ключа к моему кассовому ящику (872), а также номер моего отдела (13). Все эти номера я записала на бумажке. На этом мой первый рабочий день закончился.
Мой второй рабочий день начался лучше. Теперь я уже была в штате и стояла с краю длинного прилавка, по-хозяйски положив руку на "Тюленя-циркача" и ожидая покупателей. Старшая продавщица с номером 13-2246 была ко мне очень добра и трижды отпускала обедать, потому что спутала меня с номерами 13-6454 и 13-3141. После третьего обеда ко мне пришла первая покупательница. Она повертела в руках одного из тюленей-циркачей и спросила:
- Сколько стоит?
Я открыла рот, но не успела ответить, как она продолжила:
- У меня кредит по открытому счету, и я хочу переслать это моей тете в Огайо. 32 цента зачтутся дивидендом к оплате, а остальное, включая пересылку, понятно, со счета снимется. Книга по фиксированной цене?
Что-то в этом роде, точно я ее слова не запомнила. Но я уверенно улыбнулась и сказала:
- Разумеется. Одну секундочку.
Под прилавком я нашла бланк, на котором было большими буквами написано "ДУБЛИКАТ ТРИПЛИКАТ", и занесла на оборотную сторону имя и адрес покупательницы, а также имя и адрес ее тети; на лицевой стороне дубликата-трипликата я аккуратно вывела "Тюл-цир.". После этого я улыбнулась и сказала безмятежным голосом:
- С вас семьдесят пять центов.
- Но у меня кредит по открытому счету, - сказала она.
На это я ответила, что все кредиты по всем счетам отложены на время рождественских распродаж, и она дала мне семьдесят пять центов, которые я спрятала в карман, когда она ушла. Потом я звякнула "отмену операции" на кассовом аппарате и порвала дубликат-трипликат, потому что все равно не знала, что с ним делать.
Попозже явился еще один покупатель и спросил:
- Где мне найти книгу Энн Резерфорд Гвинн "Гром с ясного неба"?
Я сказала:
- Ищите в медицине, это направо.
Но тут подошла старшая, номер 13-2246, и спросила покупателя:
- Это философия?
- Вроде того, - сказал покупатель.
- Тогда вам в отдел словарей, вон по тому проходу.
Покупатель ушел, и я сказала 13-2246, что ее предположение ничуть не лучше моего, а она уставилась на меня и пояснила, что философию, социологию и Бертрана Рассела всегда можно найти в словарях.
Третьего рабочего дня в "Мейси" у меня не было, потому что в конце второго, выходя из универмага, я упала на лестнице и порвала чулки, а сторож у служебного входа сказал мне, что если я обращусь к начальнику своего отдела, мне бесплатно выдадут новую пару чулок. И я пошла обратно, отыскала свою мисс Купер, и она сказала:
- Иди к оценщику на седьмой этаж и передай ему это.
И дала мне розовый бланк, на котором было напечатано: "Расч. для спр. пок. счт. № или тел/пер. № журн/ уч. № к/чек № клерк № отд. № дата М…", а после М вместо моего имени она написала "13-3138". Я выбросила этот бланк в ближайшую мусорную корзину, пошла на четвертый этаж и купила пару чулок за 69 центов, а потом спустилась по общей лестнице и вышла, как все покупатели, через парадную дверь.
Я написала в "Мейси" длинное письмо и подписалась всеми моими номерами, сложенными вместе и разделенными на 11 700 - столько сотрудников работают в этой конторе. Не уверена, что они вообще заметили мое отсутствие.
ЧАСТЬ II
Непосвященному созерцателю не дано понять, что скрывается за этими переплетениями линий и закорючек, которые кажутся ему всего лишь примитивным рисунком. Человек, несведущий в сокровенной механике, сочтет эти математические формулы и связующие тире бредом сумасшедшего. Ибо мы обречены заблуждаться относительно истинных целей и намерений друг друга; и тысячи наших маленьких тайн не под силу раскрыть даже всесильной инквизиции.
Джозеф Гленвилл.
"Sadducismus Triumphatus"
Ведьма
Пассажиров в вагоне было раз-два и обчелся, так что в распоряжении мальчугана оказалась целая скамья; мама сидела на скамье через проход с его младшей сестренкой, сжимавшей в одной руке корочку хлеба, а в другой - погремушку. Надежно пристегнутая к сиденью, малютка могла смотреть по сторонам, а если начинала сползать набок, ремень натягивался и не давал ей упасть, пока мама снова не усадит ее ровно. Мальчуган глядел в окно, жуя печенье и периодически задавая маме вопросы, на которые та отвечала коротко, не отрываясь от книги.
- Мы на реке, - сказал мальчик. - Там река, а мы едем сверху.
- Вот и славно, - промолвила мама.
- Под нами мост через реку, - сказал мальчик, теперь уже сам себе.
Еще несколько пассажиров разместились в дальнем от них конце вагона, а когда кто-нибудь шел мимо них по проходу, мальчик поворачивал голову и говорил: "Привет". Чужаки обычно тоже говорили: "Привет"; иные вдобавок спрашивали, как ему нравится поездка, и называли его "славным большим парнем". Такие замечания только раздражали мальчика, и он молча отворачивался к окну.
- Там корова пасется, - говорил он спустя минуту. - Скоро мы приедем?
- Уже скоро, - всякий раз отвечала мама.
Малютка тихо возилась с погремушкой и хлебом (мама то и дело совала ей новые корочки), но один раз слишком сильно завалилась набок и ушибла голову. Она расплакалась, и следующие пару минут в этой части вагона было много шума и суеты. Мальчик слез со своей скамьи, пересек проход и помог маме успокоить сестру, щекоча ей ножки и уговаривая не плакать. Наконец малышка засмеялась и снова стала мусолить хлеб, а мальчик получил от матери карамельку и вернулся к своему окну.
- Я видел ведьму, - сказал он маме чуть погодя. - Там была большая-пребольшая, старая-престарая, гадкая-прегадкая ведьма.
- Вот и славно, - промолвила мама, не отрываясь от книги.
- Такая здоровенная уродина. Я сказал ей убираться, и она пропала, - сказал мальчик, теперь уже сам себе. - Она приходит и говорит: "Я тебя съем", - а я ей: "Нет, не съешь", - и прогнал эту старую злющую ведьму.
Он умолк, глядя куда-то вверх; в этот момент дверь из тамбура отворилась, и в вагон вошел пожилой мужчина. У него было приятное лицо и густые седые волосы; его синий костюм был слегка помят, что в поездке дело обычное. В руке он держал сигару, а когда мальчик сказал: "Привет", - взмахнул сигарой со словами: "Привет-привет, сынок", - и остановился, облокотившись на спинку его скамьи. Мальчик меж тем, задрав голову, продолжил смотреть в окно.
- Что такое ты там высматриваешь? - полюбопытствовал старичок.
- Ведьм, - с готовностью сообщил мальчуган. - Старых гадких злющих ведьм.
- Понятно, - сказал старичок. - И много их видел?
- Мой папа тоже курит сигары, - сказал мальчик.
- Все мужчины курят сигары, - сказал старичок. - Придет время, и сам закуришь.
- Я уже мужчина, - сказал мальчик.
- А сколько тебе лет?
Это был извечный, порядком надоевший вопрос. Мальчик с минуту глядел на старичка, подозревая насмешку, и наконец заявил:
- Двадцать шесть. Восемьсот сорок восемьдесят.