Здесь, сейчас такая непомерность, потому что вы - эта непомерность, абсолютное бытие
Хуан: Карл? "Я есть" в мире - это одиночество.
Карл: Всякое представление о существовании - это одиночество.
Хуан: "Я есть" тоже одиноко?
Карл: Это потенциальная возможность одиночества.
Хуан: То, что мы понимаем под одиночеством? Или только когда ты существуешь в мире?
Карл: Да, но что такое сознание? Сознание - это осознанность, чистая "я"–осознанность. Тогда "я есть"–ность - это пространство, а "я такой"–ность - один из его аспектов.
Хуан: Но "я" тоже одиноко?
Карл: ТО уже есть одиночество. Из этого одиночества появляется "я есть"–ность, а затем "я такой"–ность, дающая себе определение. "Я", которое есть это [Карл поднимает большой палец, символизирующий состояние осознанности], затем "я есть" [поднимает большой и указательный пальцы], про которое Бог сказал: "Я есть то я есть", указывающее на То, которое есть Сердце "я есть", которое есть это [сжимает пальцы в кулак] - само Сердце, которое есть само Я.
Хуан: Это не одиночество.
Карл: В этом нет одиночества, потому что нет никого, кто мог бы быть одинок.
Хуан: Когда возникает проявленность…
Карл: Уже это [поднимает большой палец]. Когда появляется это "я" как представление о существовании, возникает одиночество.
Хуан: Но проявленность возникает из одиночества? В противном случае она бы не возникла, я полагаю.
Карл: Нет? Она возникла не благодаря чему–либо, а безо всякой причины. Нет никакого "я хочу возникнуть". Нет ничего. Только потенциал абсолютного существования, когда она возникала. Но она никогда не возникала. Даже у нее нет начала и конца.
Нет начала и конца у "я"–осознанности, нет начала и конца у "я есть"–ности, и нет начала и конца у "я такой"–ности. Даже этот мир, который есть здесь и сейчас, так же бесконечен, как и То, которое есть Сердце. Вся эта троичность есть абсолютная проявленность Того, которое есть Сердце. И, таким образом, эта проявленность является этим бесконечным Сердцем. Все, что есть, есть Сердце. Нет ничего, кроме Сердца.
Но То, которое есть Сердце, не знает Сердца и никогда бы не определило его как "такое, такое или такое". Все это - сновидческие определения. То, которое сновидит, абсолютный сновидящий, будучи тем, что есть Сердце, не может быть сновидимо, не поддается воображению. Его невозможно обозначить никаким громким или красивым именем. Ни одно из них не подходит. То, что есть сама красота, не знает никакой красоты.
У Того, которое есть само знание, у Того, которое есть ты, абсолютно отсутствует знание того, чем ты являешься, а чем нет. Поэтому полностью отсутствует тот, кто знает или не знает. Отсутствует даже отсутствие.
Ты никоим образом не можешь стать Тем, потому что ты уже есть То. Нет ничего более естественного, чем То, чем быть Тем, которое есть Сердце. Но любое определение, что бы ты ни говорил об этом, ограничивает его.
Хуан: Значит, вся эта борьба нацелена на то, чтобы избавиться от одиночества, надо полагать?
Карл: Нет, в тотальной конфронтации с одиночеством, будучи им, ты погружаешься в То, которое есть Сердце. В этой абсолютной конфронтации есть видение того, что второго не существует и ничто никогда не даст тебе то, чем ты являешься. Становясь самой этой осознанностью, которая осознает свое одиночество, в этом абсолютном одиночестве ты погружаешься в То, которое есть Сердце, и ты являешься Тем, которое есть Сердце. В этой абсолютной конфронтации с тем, что ты есть, будучи самим абсолютным одиночеством, из глубины этого "одного" ты становишься "всеединым".
Это подобно тотальной трансформации. В этом предельном одиночестве больше нет никого, кто был бы одинок. В этом предельном одиночестве больше никто не может оставаться отделенным, поскольку ты становишься Тем, которое есть одиночество. Но само одиночество не знает одиночества. (указывая на Мэри) Она говорит о том, что является предельной любовью, но когда ты являешься предельной любовью, ты больше не знаешь любви. Это все концепции. Не слушай их. Ничто не может сделать тебя тем, что ты есть. Даже самые высокие концепции остаются концепциями.
Здесь и сейчас присутствует такая непомерность, потому что ты являешься этой непомерностью, абсолютным существованием. Ты есть это, и ты никогда не сможешь покинуть его. К какой бы крайности ты ни прибегал, ты никогда не сможешь стать им. Это не может быть еще более предельным, чем оно есть, здесь и сейчас. Это предельная реализация Того, которое есть предельное Я! (Мэри заливисто смеется. Вся остальная группа молчит)
Аико: Я могу ее понять. У меня та же проблема со словами. Я влюблена в "любовь". И мы не желаем отказываться от нее, потому что это так прекрасно.
Карл: Да, это прекрасная тюрьма.
Аико: Это ловушка.
Карл: То единство - это такая прекрасная ловушка. Я здесь для того, чтобы указать вам на ту ловушку, в которой вы находитесь. Вы пойманы в эту красоту, в эту идею "красоты". Но это временная ловушка. Вы снова вывалитесь из нее. Не переживайте. (смех)
Эти временные небеса - ад. Вам нужно разглядеть в небесах ад. Так что не волнуйтесь. Небеса исчезнут, а ад вернется.
Лиз: Противоположность любви - ненависть. Она приходит, уходит, приходит, уходит. Ты действительно выпадаешь из иллюзии.
Аико: Да, но ее можно подпитывать. Бесконечно.
Карл: Приложив усилие, ты можешь задержаться в ней и подольше. Если будешь обращать чуть больше внимания на то единство, можешь задержаться чуть подольше.
Мэри: Я не о том говорила, кстати.
Карл: Да, да, да. Ты никогда ничего не говорила.
Мэри: Хорошо, это верно.
Тереза: Такое ощущение, что мы пытаемся провести различие между "одиночеством" и "единственностью". В одиночестве кроется страдание, а единственность - это место, где…
Карл: Ты превращаешь единственность во "всеединство". Больше никто не одинок. Одиночества нет и так далее. Все это чепуха. Просто забудь все это. Забудь и будь счастлива. Именно поэтому все указывают на то состояние глубокого сна, потому что в нем не существует такой вещи, как "божественная любовь", или всевозможных представлений о чем–либо. Но ты по–прежнему говоришь: "Ах, прекрасно", даже если не знаешь, что в этом такого прекрасного. Существует тотальное отсутствие отсутствия "я", того, кто раздает определения всему. Даже назвать это "глубоким сном" - уже дать определение, но в глубоком сне нет определения глубокого сна.
Поэтому будь Тем, которое пребывает в глубоком сне в качестве Того, которое есть здесь и сейчас, - Абсолюта. Абсолютно свободное от какой–либо идеи "быть" или "не быть", вопреки знанию или незнанию, вопреки определению себя или неопределению, - ты есть. Никогда "благодаря". Поэтому будь Тем, что ты есть в глубоком сне, здесь, сейчас, абсолютно независимо ото всякой идеи бытия или небытия.
София: Но Рамана сказал, что это находится за пределом глубокого сна.
Карл: Да, но глубокий сон - это уже не так плохо. (смех)
Мэри: Так что, это и есть ключ?
Карл: Указатель! Это называется "указателем", однако ни один указатель не сможет сделать тебя тем, что ты есть. Это другой указатель. (смех) Забудь о Рамане. Я больше не хочу ничего слышать о Рамане. Здесь и сейчас. И никакого Али Бабы.
Мэри: Хорошо, как насчет образа?
Карл: Какого образа?
Мэри: Каабы, Храма Истины. Тебе не нравится слово "истина". Какое слово мне использовать? Есть Кааба, говорил Рамана, говорили другие, и есть бесконечное множество дорог, ведущих к этой единой Каабе, бесконечной, из бесконечных направлений.
Карл: Хорошенькая идея: ты можешь прийти туда!
Мэри: Но существует только один вход.
Карл: Какой вход? Входа нет.
Моника: Самая грязная мысль на свете.
Мэри: Есть только один вход.
Карл: Входа нет. Есть только один выход: безвыходность.
Мэри: О'кей. Значит, это наивысшая и последняя концепция.
Карл: Наивысшая? Наивысшего не существует.
Мэри: (начинает смеяться) Это уже слишком!
Карл: "Наивысшая". Наивысшая любовь? Наивысший бой–френд? (поет) "Друг моего сердца. Я встретила друга моего сердца… на небесах…"
(Мэри хихикает все больше и больше. Другие замечают. Затем она взрывается смехом. Вся группа начинает хохотать.)
Карл: Она готова.
Группа: Она готова! Она закончила! Она поняла.
(смех и вздохи облегчения)
Карл: Дьявол влюблен в собственную бабушку.
(Мэри продолжает смеяться)