Слово было не особо удачным - наряд раскрасавицы Кати был дивно простым: темный костюм с длинной юбкой и приталенным пиджаком. Но блуза с воротником из жемчужно-серых винтажных кружев и десять громоздких колец в магическом стиле Модерн, утяжелявшие Катины пальцы, делали облик Дображанской почти вызывающе прекрасным.
- Я иду на антикварный аукцион. - Катерина поправила спикировавшую на лацкан ее пиджака модерновую брошь-бабочку с крылышками из разноцветной эмали.
- Новая? - заценила Даша.
- Только купила, - Дображанская скосила глаза. - Надо же, я и не заметила, что у нее в центре бриллиантик.
- Бриллианты, они вообще такие незаметные, скромные, - активно закивала Чуб, - особенно если у тебя их целый шкаф. Дай угадаю, на аукционе продается еще одна цацка-пецка в стиле Модерн?
- Нет, две картины Вильгельма Котарбинского, - с ноткой капризности произнесла Катерина и завершила с сомнением: - Может, куплю Маше в подарок. Ты хоть помнишь, что сегодня у нее день рожденья?
- Я что, склеротичка? А кто такой Котарбинский?
- Один из художников, расписавший ее любимый Владимирский собор. Маша тебе лучше расскажет.
- И это твое важное дело?
- Ну, если у тебя есть дела поважней…
- Конечно, - Чуб выпрямилась с оскорбленной газетой в руках - загнать уже забурлившие намерения Землепотрясной под лавку было непросто, точнее - невозможно вообще. - Я - Киевица. И если у меня в Киеве бросают и душат женщин, это имеет ко мне прямое отношение!
* * *
- Рад вас видеть!
Едва Катерина Дображанская взяла со стола каталог, рядом с ней образовался хозяин Аукционного Дома - Вадим Вадимович Водичев. Избранных, посещавших его антикварные аукционы в маленьком дореволюционном особнячке над Подолом, было немного, и он считал своим долгом обхаживать каждого:
- Жаль, что вас не было в прошлый раз…
Левый глаз хозяина прикрывала черная шелковая повязка. Говорили, что в свое время он чересчур увлекся опасной охотой, иные судачили, что он просто интересничает, желая привлечь внимание прессы. Но дороговизна вещей, с которыми он имел дело, мешала Кате уличить его в столь дешевом пиаре.
- Однако сегодня я не сомневался, что вы придете, - сказал Вадим Вадимович.
- Отчего же?
- Вильгельм Котарбинский, - хозяин выговорил фамилию так смачно, словно успел облизать языком каждую букву. - Мистическая личность. Один из ярчайших символистов стиля Модерн. Модерн, - произнес он так, словно был влюблен в это слово и собирался сделать ему предложение на днях. - Ваше пристрастие.
- Хотите сказать, мой бзик? - саркастично спросила Катерина. - Об этом уже знают все?
- Круг истинных ценителей живописи очень узок…
- Признаюсь, я не жалую живопись, - сказала Дображанская.
- А как же акварель княжны Ольги Романовой, которую вы купили у нас?
- Просто я знала ее лично. И у меня сохранились хорошие воспоминания о ней…
Хозяин встретил ее "шутку" положенной улыбкой и вежливо погладил взглядом Катину золотую бабочку-брошь.
- Отменная вещь. Стрекозы и бабочки - два главных символа Модерна. Насколько я знаю, бабочки символизировали женскую душу… Но, боюсь, сегодня у вас есть соперница, - он улыбнулся, приглашая Катю взглядом налево.
У обитой темно-синим шелком стены, перед одной из выставленных на аукционе картин, стояла молодая огненноволосая дама в маленьком черном платье. На ее шее висел, заключенный в нарочито простую оправу, неприлично огромный голубой бриллиант размером с голубиное яйцо. На придерживающей раскрытый каталог правой руке сияло кольцо с бриллиантом цвета утренней зари. Но больше всего Катю пленили ее серьги - десятикаратные бриллианты чистой воды.
До сих пор Катерина не увлекалась камнями, интересуясь сугубо магическим мастерством ювелирной работы. Но сережки огненной дамы произвели на нее странное воздействие. Рыжая стояла в профиль, и в данный момент Дображанская видела лишь одну серьгу - прозрачный сверкающий камень. Он смотрел прямо на Катю, как обращенный к ней глаз живого существа. И этого проникновенного взгляда было достаточно, чтобы понять - она влюбилась!
Получить их… Причем сейчас и немедленно! Купить за любую сумму, отдать за них все, что есть. Желание было слепящим, как вспышка света, острым, как желудочный спазм, - неуправляемым.
- Кто она? - хрипло осведомилась Катерина Михайловна. Ей казалось: она знает всех богатых людей страны и их жен. Но, видимо, ошибалась. Один розовый бриллиант на руке незнакомки тянул на миллионы.
- Виктория Сюрская. Человек мира, - представил хозяин. - Известная художница. Большую часть времени живет за рубежом. Ее картины покупают в Европе, в Америке… Несомненно, что-то в них есть. Возможно, она и впрямь гений… Ну а в промежутках между занятием живописью она меняет богатых мужей и бриллианты. Познакомить вас?
- Да… то есть нет, - преодолела соблазн Катерина.
В тот самый миг медноголовая дама повернула голову и Катя заметила, что бриллианты в ее серьгах отличаются по размеру: второй пусть и малозаметно, но все-таки меньше.
- Простите, не буду мешать вам заниматься другими гостями.
Сунув каталог в сумку, Дображанская подошла к небольшому застекленному стенду, демонстрирующему коллекцию дореволюционных открыток с полотнами Вильгельма Котарбинского. Она не лгала: живопись, в том числе и эпохи Модерн, не была ее профилем. И, выбирая подарок Маше, Дображанская еще не приняла окончательного решения.
- Если хотите знать мое мнение, - послышался презрительный мужской голос сзади, - Котарбинский - это Врубель для бедных.
Голос презрительного был Катерине знаком: на позапрошлом аукционе она увела у его обладателя, генерального директора банка, кофейный сервиз семьи Романовых.
- Взгляните, вроде бы все то же самое… Но Михаил Врубель был гением, а Вильгельм Котарбинский - нет.
И, поразмыслив, Катерина согласилась со своим неудачливым соперником. Разглядывая большеглазых Вильгельмовых девушек, муз, души цветов и русалок, она невольно вспоминала врубелевских див: Музу, Сирень, Царевну-лебедь. Фантастические темы, волновавшие их, были похожи, и девушки были порой так похожи, что какую-нибудь не самую яркую работу Врубеля не знатоку можно было легко перепутать с сюжетом Котарбинского.
Катя загляделась на черно-белую открытку, изображавшую двух девушек-стрекоз с тонкими крылышками за спиной. На деву-волну, лобзающую труп утопленника. На разбившегося о землю мертвого ангела и обезглавленную красавицу, прекрасная голова которой висела у нее на руке, как жуткая сумочка… Котарбинский был, несомненно, талантлив. Но в том, верно, и разница между талантом и гением. Даже если твой гений, как гений Врубеля, засасывает душу в темную бездну.
Вот и еще вопрос: приятно ли Маше напоминание о Врубеле? Понравится ли ей такой печальный подарок? Или картина Котарбинского напомнит ей лишь о любимом Владимирском соборе?
- Впрочем, Вадим Вадимович может не беспокоиться, - продолжил презрительный директор за Катиной спиной. - Я точно знаю, кто это купит. Тот, кто подбирает весь мусор… если он в стиле Модерн.
Неудачливый соперник стоял слишком близко, чтоб не понимать - Дображанская слышит его. И его слова повернули ее мысли в иную сторону: "Любопытно… Он пытается унизить меня из-за прошлой обиды? Или унизить лот с дальним прицелом - чтобы купить "мусор в стиле Модерн" самому?"