- Ай видал меня где-то? - насторожился князь. Неустрой чуть ослабил натянутую тетиву, но лука не опустил - наконечник стрелы по-прежнему глядел на пришлых кметей. А их всё прибывало - сколько же вёл с собой неведомый князь?
- По плащу признал, княже, - весело ответил Шепель. - Опричь князей на Руси красных плащей никто не носит.
- А я-то уж думал, - задумчиво потянул князь, оглядывая парней нехорошим размышляющим взглядом - Шепель даже пожалел мимолётно о своей догадке.
- Да опусти ты лук! - прикрикнул кто-то из кметей на Неустроя. - Никто вас грабить не будет, да и убивать тоже.
Но Неустроя, видно, заколодило - лука он не только не опустил, но и снова вскинул, целясь в князя. Княжье лицо как-то неуловимо изменилось, но он ничего не успел сказать альбо сделать - мелькнуло что-то стремительное, и Неустрой полетел в траву, уронив и лук, и стрелу.
- Ну, Вышата… - непонятно, то ли осуждая, то ли одобряя, протянул князь.
- Никак иначе, Ростиславе Владимирич, - пробурчал седой середович в богатой сряде, чуть потирая ладонь и не спуская глаз с замершего в стороне Шепеля. - А ну как он бы выстрелил?
Ростислав Владимирич? Волынский князь?
Чего это ему надо в наших-то краях? - смятённо подумал Шепель, неотрывно глядя на лежащего в траве Неустроя. Брат зашевелился, приподнялся на локтях, стал на четвереньки, мотая головой. Жив! Шепель облегчённо вздохнул.
- Вот что, парни, - задумчиво сказал Ростислав. - Живёте-то далеко?
- На хуторе живём, - бойко ответил Шепель. - Звонкий Ручей зовётся. Тут рядом!
- Ну и зачем нам это надо? - хмуро спросил гридень Вышата, сверля взглядом спину Неустроя. - Шли бы и дальше, к Тьмуторокани напрямик.
- Передохнуть дружине надо, наставниче, - усмехнулся волынский князь. - Полторы тысячи вёрст с лишком прошли - не шутка. А до Тьмуторокани ещё мало не полтысячи.
- Какого хрена нас вообще понесло через степь? - недовольно пробурчал пестун. - Надо было в Олешье сесть на лодьи и - морем!
- Я не уверен, что нас пропустили бы херсониты, - бросил Ростислав Владимирич. - И иная мысль есть…
Князь замолк, а пестун не стал переспрашивать. Надо будет - молодой князь сам скажет, что замыслил.
У ворот хутора остановились, когда уже начало светать. Неустрой стукнул в ворота, на дворе отозвались псы. Неустрой свистнул, но псы не послушали и взяли голосом ещё злее, чуя чужаков.
Шепель оглянулся и невольно остолбенел - следом за ними двигалась целая рать, не менее двух сотен оружных кметей. До того впотемнях и не разглядеть было, сколько воев с Ростиславом идёт, а теперь Шепель невольно призадумался: никак, князь всю свою дружину с собой в степь привёл. Перуне вразуми, чего они такое задумали?
А впрочем, не его это дело. Вон, Неустрой всё ещё на Ростиславичей исподлобья глядит, особо на Вышату. А ведь тот, пожалуй, не менее чем самого князя Ростислава пестун… альбо старшой дружины княжьей.
В груди у Шепеля защемило - ох, как хотелось сейчас в седло, да меч в руки. И скакать вместе с княжьими кметями по степи… хоть до самой Тьмуторокани!
Мелькнула какая-то неясная догадка, только Шепель так и не понял, какая. Словно бы что-то Перунова воля хотела им подсказать…
Со двора, меж тем, послышался отцов голос:
- Кто там?! Неустрой, ты, что ли?
- Не только, - угрюмо буркнул брат, косясь на Ростиславичей. - Гостей тебе привёл, отче.
- Что ещё за гости? - отец подошёл к воротам с факелом в руке. Тусклое пламя рвалось на ветру, разгоняя сумерки, тени плясали по воротам.
- Гой еси, хозяин, - князь подъехал к воротам вплотную.
Отец поднял голову, глянул князю в лицо, светя факелом, и отпрянул. Шепелю даже показалось - сейчас зачурается.
- Ты чего, хозяин? - князь тоже удивился.
- К… княже? - справился, наконец, с собой Керкун. - Мстислав Владимирич?
Неустрой глядел на них с раскрытым ртом.
- Не Мстислав, - поправил волынский князь, странно усмехаясь. - Ростиславом меня кличут. А вот что Владимирич - это верно.
Пахло одуряюще вкусно, и князь Ростислав невольно сглотнул слюну.
Вымоченная и жареная на углях дичина, тушёная в конопляном масле капуста, разваренная каша из дроблёной пшеницы, свежеиспечённый ржаной хлеб, уха из речной рыбы, варёные с укропом раки, долблёный жбан с пивом, чашки с маслом и сметаной, жбан кваса, молоко и яблочный взвар, мёд диких пчёл в плошках.
Хозяйка разлила мужикам по чашам пиво и повела рукой, приглашая гостей к выти.
- А я-то… - Керкун смеялся беззвучно, весело щурясь. - А я-то, княже, грешным делом, подумал, что князь Мстислав Владимирич воскрес, чуть не зачурался непутём. Больно уж вы похожи…
- Да… - задумчиво обронил князь. - Мне тоже говорили про то… Многие говорили… Знал, князя-то?
- А чего же, - Керкун отсмеялся. - И знал. Сколько лет-то минуло с того, как он на Чернигов от нас ушёл? Сорок?
- Ну да, - князь кивнул. - Сорок и есть. А то и поболе.
- Ну так вот, - Керкун улыбался чему-то далёкому альбо давно минувшему. - С ним и я шёл тогда. И при Листвене я тоже бился против деда твоего, против варягов да новогородцев.
Лицо Вышаты при последних словах Керкуна чуть изменилось, он глянул на хозяина внимательнее.
- А эвон, пестуна Вышаты дед у нас тоже при Листвене бился, - мгновенно сказал князь, заметив. - Да и отец. Только на другой стороне, с моим дедом вместях.
- Бывает, - ничуть не смутился Керкун. - Тогда вся Русь на части поделилась, совсем как нынче. А я и до того с Мстиславом-то Владимиричем вместе ратоборствовал против ясов да касогов, мне тогда всего-то лет пятнадцать было.
- А нынче же тебе сколько? - поражённо спросил князь, любуясь могучей статью хозяина.
- А чего, - заухал довольно Керкун. - На седьмой десяток никак поворотило.
- А детям твоим лет по шестнадцать, - князь кивнул в сторону близняков, которые из угла жадно ели взглядами войскую сряду Ростислава и Вышаты - больше никого из Ростиславлей дружины в избе и не было. - Поздно женился, что ли?
- Так это младшие, - пожал плечами невозмутимый хозяин. - Старший в трёх верстах отсюда живёт, вверх по Донцу, второго печенеги убили лет уж тридцать тому как. Дочка замужем, за Донцом живёт, на левом берегу.
- Вон что, - протянул Ростислав. - Большая у тебя семья, Керкуне…
- И род не из последних, - охотно кивнул хозяин. - Слыхал ли про то, что тут своя держава была? На Дону?
- Давно то было, - задумчиво сказал князь.
- И верно, давно, - подтвердил Керкун. - Лет триста минуло тому. Так в той державе мой пращур боярином был.
- Откуда ведаешь?
- Отец говорил, - Керкун весело щурился. - А ему - его отец, мой дед. Ну а ему…
- Его отец, - понятливо кивнул Ростислав.
- Ну да, - лицо Керкуна построжело. - Так и передавали в роду. Славное, говорят, времечко было. А после печенеги пришли. Козарская рать не устояла, наша помочь не поспела. Потом и наша рать погинула меж Волгой и Доном. А вот Дон мы ещё пять лет держали против печенегов-то… Теперь от державы той осколки только… Белая Вежа город, да станицы с хуторами в степи. Нас теперь козарами зовут - за то, что под хаканом жили столько лет… прилипло. Да ещё бродниками. По степи, дескать, бродим. Не больно-то побродишь - половцы кругом. Только и было полегче, когда дед твой печенегов побил.
- Как вы тут живёте-то в степи? - подавленно спросил Ростислав. Он и ранее слышал про донских словен, только впервой вот так - от одного из них. И в торческом походе четырёхлетней давности - не довелось, они больше при черниговском князе были.
- Да как? - пожал плечами Керкун. - Так и живём. Тут ведь и лесов хватает, и перелесков. А плавни донские, донецкие да кубанские - природная крепь. Степнякам не вдруг и прорваться. Если много половцев придёт - в плавнях прячемся, тут стотысячную рать скрыть можно. А мелкие загоны - бьём. Да и сами не без греха - половцев, бывает, щиплем.
Помолчали.
- Живём семьи по две-три, а то и по одной, вот как я. А отбежишь в степь вёрст на десять - двадцать - там уже и половцы. А многие в Белой Веже живут сейчас - в городе будто бы спокойнее. Глядишь, так понемногу, держава и воспрянет. Там, на Веже-то Белой, преже князь был, Святослава Игорича сын, а как он помер, так город под тьмутороканскими князьями.
Вновь умолкли, занятые вкусной снедью, но ненадолго - Керкуна разбирало, и долго молчать он не мог.
- Князь Святослав Игорич сто лет тому почему сначала на Дон пошёл? - витийствовал он, глядя в удивлённо внимающие глаза князя. - Он на нас надежду держал, знал, что в Козарии словен много. Знал, что за него станем. И стали. И как было не стать - против козар-то. Мы ему семь полков выставили, полных пять тысяч воев. Из них три - конных. Потому он так легко Белую Вежу и взял. И Тьмуторокань. И Ясские горы - тоже. Ну, там кубанские русичи помогли…
Ростислав изумлённо молчал - он и не подозревал, что здесь, далеко на восходе, в степи, столько много словен.
- И дед мой там ратился, - продолжал Керкун, - со Святославом-то вместе.
- Да-а, - протянул Ростислав Владимирич, поражённый развёрстой перед ним бездной.
- А ты, княже… хозяин перевёл дух. - Далеко ли путь-то держишь?
- В Тьмуторокань, - усмехнулся в ответ князь.
Керкун молчал несколько мгновений.
- А ведь там Глеб Святославич, - сузив глаза, медленно проговорил он. - Война, что ли, княже?
- Ну отчего уж так сразу война? - Ростислав поднял глаза на бывалого воя. - Меня там ждут. И бояре… и иные мужи градские.