- Хорошо, если выслушав вас, он уничтожит вредную безделушку, а если предположить худшее? Если из этого кошелька он начнет расплачиваться за труды стражников, витязей, крестьян, ремесленников? Уничтожив кошелек, вы оградите многих ваших соотечественников от разорений.
- Но я обязан отвезти кошелек в Киев… Я постараюсь убедить князя…
- Он вас не послушает, - уверенно заявил Соломон. - Хорошо, сделайте мне хотя бы такое одолжение… Если поймете, что князь хочет использовать кошелек с целями… неблагородными, бросьте незаметно в кошелек вот эту монетку.
Он протянул мне золотой, как две капли воды похожий на любой из дюжины, лежащих в кошельке.
- И что будет?
- Через некоторое время кошелек снова станет самым обычным. Мы иногда прибегаем к этой хитрости, если не удается достать кошелек честным путем. На монете заклятие, разрушающие чары кошелька. Сделаете?
- Да, - твердо заверил я его. - Если только он надумает расплачиваться фальшивыми деньгами, то сдачу получит той же монетой.
- Спасибо, Иван, - поклонился Соломон. - Я знал, что могу на вас положиться. В благодарность за это, я открою вам один секрет… Впрочем, он давно уже перестал быть секретом. Бушмэны готовят вторжение на Русь.
- Я слышал об этом.
- Да, но вы оперируете слухами, а я гарантирую вам подлинность информации. Вторжение начнется через несколько дней. Самое позднее - недель. им нужны ваши природные ресурсы и не нужны молодые, динамично развивающиеся конкуренты. Под благовидным предлогом - а они мастера на подобные провокации - объединенные силы союзных Бушмэнии государств начнут вторжение со всех концов Руси одновременно. Вы, как обычно, не готовы к войне, а это значит, что беда вас ждет немалая. Сами бушмэны, по обыкновению, участвовать в боевых действиях не будут. Они будут руководить. Русь будет разорена, Бушмэния, сделав все чужими руками, получит от международной организации право на опеку над Русью, и контроль за использованием ее ресурсов. Вожди племен, участвующие в нападении уже получили от Бушмэниии деньги. Вот, собственно, и все. А теперь мне пора. Прощайте… Надеюсь еще увидеться с вами.
- Спасибо, Соломон, - сказал я, и мы расстались.
На этот раз, вопреки обычаю, князь принял нас без промедления.
- Достали? - нетерпеливо воскликнул он, едва мы переступили порог. - Не томите, ответствуйте: достали?
- Да, батюшка-князь, - бодро отрапортовал Федот. - Сто хлебов железных в поисках изгрызли, сто пар сапог истоптали, но волю твою, княжескую, исполнили. Много трудностей и злоключений пережить довелось, но и сами целыми вернулись и кошелек волшебный привезли. И даже более того: Аляску сохранили, да еще и денег для пополнения казны твоей привезли.
- Деньги сдать казначею, доверенность на Аляску давайте сюда, я позже найду, куда ее пристроить, - распорядился князь. - И дайте мне, наконец, кошелек!
- С кошельком есть одна проблема, - я протянул ему заморскую обманку и рассказал о нашем с Соломоном разговоре.
Князь почти не слушал меня, поминутно заглядывая в кошелек-самотряс и перебирая пальцами монеты. Когда я окончил рассказ, пренебрежительно поморщился и махнул рукой:
- Вранье. Он просто позавидовал, что кошелек достался мне, а не ему.
- Я проверял, - возразил я. - Соломон сказал правду.
- Все равно, это уже вопрос десятый, - упрямо выпятил губу Дадон. - Ваша задача состояла в том, что бы кошелек привезти, а как им распорядиться, это уже моя забота. Что ж, волю мою вы выполнили, так и я не поскуплюсь, награжу вас по-княжески. Идите сюда, подставляйте ладони!
Он развязал кошелек-самотряс и вытащив пригоршню монет, одарил нас с Федотом поровну. Лицо у бравого Молодца потускнело, а глаза стали плаксивыми, но он все же сдержался и даже поцеловал одарившую его руку.
- Не за награду мы старались, княже, - с пафосом заявил я. - А исключительно ради славы Руси-матушки. Какой же это подвиг, если за него награда полагается? Нам и твоего княжеского спасибо - достаточно. Деньги себе оставь, они в казне пригодятся. Лучше дай Федоту Молодце твой сапог облыбзать - он о такой награде всю дорогу мечтал
- Наконец-то что-то умное от тебя слышу, - снизошел до похвалы Дадон. - Так и быть, за службу верную, выполню вашу просьбу.
Пока красный от злости Федот облизывал княжеские сапоги, я незаметно прибавил подаренную Соломоном монетку к остальным и ссыпал их обратно в кошелек-самотряс.
- А теперь, князь, я должен предупредить тебя о вестях недобрых, - сказал я. - Бушмэны подбивают дикие племена ко вторжению на Русь. Вождям варварским уже заплачено за кровь нашу. Счет идет не на дни - на часы!
- Опять?! Как же ты мне надоел! - досадливо скривился князь. - Уйди с глаз моих подобру - поздорову! Сил нет опять твою волынку слушать! Бушмэния с Русью братья навек - я так сказал! А ты - пошел вон… Во-он!!!
Предвидя скорые расспросы о причинах исчезновения волшебных чар кошелька-самотряса, я решил, что семь бед - один ответ, и на время уехал из Киева. Срубил на берегу небольшого озера избу-времянку и принялся ждать известий. Калики перехожие и купцы торговые время от времени проезжавшие мимо моей обители, рассказывали о строящихся повсеместно игорных домах и питейных заведениях. Русь, восхищенная бушмэнским образом жизни, гуляла бесшабашно, бездумно и надрывно. На глазах падал престиж богатырей и поднимался престиж купцов. Князь растрачивал казну быстрее, чем она пополнялась. Подходил срок выплаты очередного долга Бушмэнии. Дадон поднял налоги и на окраинах Руси заполыхали костры бунтов и восстаний. Верховным воеводой Руси был назначен Федот - стрелец. Зарева восстаний разгорались все ярче и Бушмэния прислала послов с требованиями немедленно покончить с "этими террористами, мешающими свободной торговле". Дадон опрометчиво заметил, что в его стране ему никто не указ и бросил послов на пару дней в тюрьму - "для ума". На третий день, орды варваров, под руководством бушмэнских советников и военноначальников, вторглись в пределы Руси…
- И долго мы еще будем здесь штаны просиживать? - как-то, хмурым осенним утром, спросила меня Скилла. - Что с тобой, Иван? Враг разоряет твою землю, жжет города, уводит в полон, а ты утятину кушаешь и закатами любуешься.
- Не знаю, что со мной, Скилла, - признался я. - Не чувствую в себе силы. Для чего все? Грязь, ложь, предательство, жадность пришли сюда раньше варварских орд. Что варвары? Мы били татар, поляков, немцев и литовцев, били французов, половцев и хазар, побьем и бушмэнов… Вот как подлость побить? Грязь, ложь, жадность?
- Это не твоего ума дело, - неожиданно разозлилась Скилла. - Зло нельзя победить злом. Надо добро увеличивать, тогда для зла просто не останется места. Но ты - воин. Ты обязан вставать на защиту тогда, когда Родина зовет тебя. И сейчас, своим сидением на печи, ты как раз эти самые грязь с подлостью и разводишь. Жаль, Муромца нет, он бы тебе быстро помог черное от белого отличить.
- Да, стыдно, - согласился я. - Но нет сил, Скилла, честное слово - нет. Словно сломалось что-то, утратило смысл… Нет, я буду биться. Рано или поздно враги доберутся и сюда. Тогда я встану на пороге этого дома и буду рубиться, пока хватит сил. А кончаться силы - приму смерть, как подобает богатырю. Я многих с собой на тот свет прихвачу - если это тебя успокоит.
- Не успокоит, - сказала Скилла. - Врага надо победить, а не "красиво погибнуть". Сейчас Руси нужны умелые воины, а не "одноразовые герои". Ты - богатырь! "Копящий Бога". А сейчас ты какой-то "глупотырь" или "уныньетырь". Ты что, черное от белого перестал отличать?! Любить, Верить, Надеяться! Это у бушмэнов: "Заработай или сдохни!". И у дикарей: "Не верь, не бойся, не проси". Верь! Проси у Бога! Бойся стать предателем и отступником! Но прежде всего - ВЕРЬ! Будут храмы, будут школы и институты, будут сады и парки… Твое дело - защищать это будущее, а не горевать о бушмэновском настоящем. Чем ты от них отличаешься, если играешь им на руку? Ты предаешь всех, Иван. И нас с Танатом предаешь. Ты твердо решил остаться здесь… до конца?
- Да, - тихо сказал я. - Так будет правильнее. Раньше мне словно сама земля силы давала. А потом эта земля превратилась едва ли не в Бушмэнию, и силы иссякли. За что я буду биться? За игорные дома и питейные кабаки? За Дадона и Федота? Нет, Скилла, я устал…
- Тогда мы с Танатом уходим, - сказала она. - Мы служили верой и правдой богатырю, а предателю служить мы не можем, да и не хотим. Прости.
- Я понимаю, - кивнул я. - И не обижаюсь. Наши дороги здесь расходятся. Простите и вы меня. Прощайте.
- Мир всегда был таким, - сказал мне на прощание Танат. - И всегда будет. Царствие Божие на земле построить нельзя. Все дело в том, что внутри нас. Главное, что б там, внутри, не победило зло. Оно может быть разным, многоликим и даже основанным на вынужденной необходимости, но это зло. И ты должен его побеждать в себе. Каждый день, каждый час, каждую секунду. Побеждать, увеличивая добро. Я не умею говорить так красиво, как конь Муромца, но одно я знаю точно: пока мир внутри тебя не погиб, не погибнет и весь остальной мир. Запомни это, Иван.
Они ушли, и я остался один. Целыми днями я сидел на берегу озера и смотрел на проплывающие в воде облака…