- Прикажу: к медведю в берлогу полезешь! - строго посмотрел я на него. - Ты меня старшим братом назвал? Назвал. Что это значит - объяснять не надо?.. То-то… Спрячешь девушку и охранять станешь пуще зеницы ока. От нее наше будущее зависит. Запомни это. А теперь мне пора. Не поминайте лихом…
Если б я тогда знал, что будет происходить в Киеве, то, может, и не отправился бы в это карательное турне по союзным Бушмэнии государствам. Но я слишком понадеялся на крепость киевских стен, смелость русских витязей и трусость князя Дадона. Судьба часто плетет странные узоры. Князь Дадон вполне мог бы быть неплохим человеком, если б не был столь дрянным правителем. В отличии от своего предшественника, князя Владимира, он не был воином, не отличался ни твердостью характера, ни широтой замыслов. Дадон был счастлив в своем маленьком мирке, с красавицей - женой и примитивными, княжескими развлечениями. первая красавица княжества, как уже известно, тоже не отличалась великой премудростью и довольствовалась скромным положением жены, не пытаясь влезать в дела государства и политики. К ее чести надо сказать, что Варвара действительно любила своего незадачливого мужа, не желая себе другого счастья на земле…
И без того издерганный проблемами последних лет, при известии о вторжении вражеских полчищ, князь окончательно впал в депрессию и неделями не выходил из покоев, раздавленный и беспомощный. Не имея уважения дружины, бездарно растратив казну и позволив смуте огненным озером растечься по стране, он не видел возможности противиться наступающей беде и был готов, подобно утопающему, схватиться за любую соломинку. Выдвинутое бушмэнами предложение о перемирии и переговорах показалось ему единственным спасительным выходом. Он так страстно желал этого, что, вопреки разуму, не видел всей лживости этой изощренной насмешки.
Тайным ходом, в сопровождении всего лишь двух телохранителей, он выскользнул за городские стены и под хохот показывающих на него пальцем кочевников, вошел в шатер бушмэнских советников, что бы добыть желанный для него мир.
- Мы рады, князь, что вы проявили благоразумие, - одобрительно приветствовали его появление бушмэнские советники. - О нас распускают всяческие слухи, но вам-то известно, что мы - цивилизованные люди и всегда готовы на взаимовыгодные уступки. Наши государства уже сотрудничали во многих областях, и вы не можете не признать, что ответственность за распад этого союза лежит целиком на вашей совести. Мы поставляли вам товары, давали взаймы огромные суммы, и что получили в ответ? Долг до сих пор не возвращен, на всех дорогах наших купцов грабили разбойники, с которыми вы не в силах были справиться. Ваше государство стало неуправляемо и превратилось в угрозу для мирового порядка. Мы приняли решение взять ситуацию под контроль, пока не стало слишком поздно. Мы спасем вас от вас же самих.
- Чего вы хотите? - тихо спросил униженный князь.
- Вот это деловой разговор, - похвалили его бушмэны. - Прежде всего, Русь должна отойти под контроль и патронаж Бушмэнии. Наши законы самые правильные, а методы правления самые гуманные - вам понравиться. Разумеется, вы останетесь на троне, скажем, в качестве бушмэнского наместника.
- Хорошо, - склонил голову князь.
- Сибирь отойдет под протекторат Организации Объединенных Княжеств. Вы все равно не можете разрабатывать и использовать ее богатство, а в наших княжествах намечается нехватка ресурсов, так что это будет весьма кстати. Нельзя уподобляться собаке на сене. Надо взять и разделить. Часть мы выделим и вам… По необходимости. Не беспокойтесь: русский Иван станет Иваном толстым и довольным.
- Хорошо, - согласился князь.
- Многие наши княжества не устраивает приверженность вашей страны к православию… Нет, вы, конечно, можете оставить и эту религию, но надо сделать упор на рекламу и продвижение среди масс идей наших религий. Это будет демократично. У людей должна быть свобода выбора… Что вы молчите?
- Да… Должна быть…
- Отлично, тогда продолжим. Как вы понимаете, для этой судьбоносной миссии нам пришлось привлекать чужеродные силы и тратить немалые средства. Вы их нам оплатите. Варварам придется платить и выполнить некоторые требования, обещанные им…
- Казна пуста, - еще ниже опустил голову Дадон.
- Ерунда! Отдадите землями. У вас большая страна. Дань вашу мы позволим вам выплачивать частями, ежемесячно. Вы обязуетесь выставлять свои войска на те войны, которые нам приходится нести ради мира во всем мире. Как вы знаете, мы вообще очень миролюбивый народ. Нам нужен мир, и желательно весь. Террористов ваших вы нам выдадите. Для этого в каждом городе мы посадим своих наместников, которые будут следить за порядком и введем свою полицию. Согласны?
- Да.
- Ну, тогда почти закончили. Осталась последняя, незначительная мелочь. Вождь кочевников, помимо дани, требует отдать ему в наложницы Варвару Красу, Длинную Косу.
- Что?! - князь решил, что он ослышался. - Что вы сказали?
- Что здесь такого? Подумаешь - баба… Если б речь шла о деньгах, тогда - да, тогда - конечно… Ах, вы женаты, но ничего, разведетесь. Мы подыщем вам жену… Впрочем, если у вас на примете кто-то есть, то…
Договорить бушмэн не успел. Князь выпрямился во весь рост, и сделав быстрый шаг вперед, одним ударом поверг обидчика наземь:
- Вот тебе дань!.. Об одном жалею: о своей глупости необратимой. Ведь мог бы во главе войска куда большей данью вас порадовать…
Плохо жил Дадон. Тратил дни в пустых забавах, безделье, гневливости. Был жаден и недальновиден… А умереть сумел красиво. Люто пытали его бушмэнские палачи - откуда только силы взялись у изнеженного князя, что бы перенести пытки с удивительным достоинством? И когда вели его вешать на глазах у замершего от ужаса города, не проронил ни слова, лишь безотрывно смотрел на заветное окно далекого терема. Наверное, за эту княжескую смелость и была ему дарована судьбой последняя милость: он умер раньше, чем увидел, как бросилась со стены немыслимой красоты девушка с распущенными, золотыми волосами. Не видел он и того, как отворились ворота города и несколько сотен витязей, под предводительством воеводы Федота-стрельца, совершили небывалое: бросившись на многотысячное войско, сумели пробиться к месту казни, отбив у врага тело своего непутевого князя. Как пали они, один за другим, давая возможность закрыть за этой страшной добычей городские ворота. Как озверевшие от огромных потерь кочевники ринулись на штурм, гоня перед собой немногих, взятых в плен русичей, и прикрываясь ими как щитом. Как захваченный в полон, изрубленный и оглушенный Федот-стрелец, кричал, требовал, молил:
- Стреляйте! Стреляйте же, други! Не давайте им взять город! Не щадите нас, пощадите жен наших и детей! Приказываю вам: стреляйте!
И, протерев мутные от слез глаза, витязи били со всего оттяга, дабы не мучить соратников страданиями… Не видел князь и горы трупов под стенами неприступного Киева, и горькую радость израненных защитников, в неравной и жестокой схватке отстоявших город. Он не видел всего этого. Он шел по чистым небесным дорогам бок о бок с той, которую любил всю свою недолгую и непутевую жизнь…
Не видел всего этого и я. Не стану рассказывать, что я делал в родных городах и стойбищах вторгшихся на Русь кочевников. Нет у меня желания ни рассказывать это, ни вспоминать… Скажу лишь, что даже жадные бушмэны назначили после этого за мою голову аж пять повозок с золотом. в ответ на это, я потопил несколько бушмэнских кораблей, на которых добирались домой их советники, посчитавшие войну на Руси делом почти законченным. В Бушмэнии объявили траур и прибавили к моей "стоимости" еще одну повозку с золотом. Вот тогда я и совершил небольшое, но памятное для всего мира турне по городам самой Бушмэнии, благо мощные крылья Таната и чудесные способности Скиллы существенно сокращали для мня любые расстояния… И "миролюбивая" Бушмэния впервые, на собственной шкуре, узнала: что такое - война… Каждый город, каждый штат узнал на себе, что это такое - боль от потери близких, возвратить которых нельзя ни за какие деньги… И что-то надломилось в них… И что-то надломилось во мне… Я был уже на пути к дому, когда услышал весть о выходе Бушмэнии из состава антирусской коалиции. Я даже не стал преследовать спешно убирающихся домой кочевников, благо это делало за меня подоспевшее, наконец, ополчение и норвежские витязи Гарольда. Но я все же недооценил бушмэнов. По их инициативе было срочно собрано заседание Организаций Объединенных княжеств и прочитана целая лекция о страшной угрозе, которую может представлять собой лишенная руководства Русь. В качестве доказательств, были предъявлены лубочные рисунки с жертвами и разрушениями, оставшимися после моего визита в Бушмэнию. Не знаю, был ли подкуплено собрание Комитета, или запугано, но на второй день приговор Руси был подписан: решение о совместном управлении "Дикой Русью" было утверждено. А на третий день после подписания этого договора я вошел в меняльную лавку Соломона…