Он закрылкнигу,заложилуказательнымпальцеми,еще
преждечемобернуться,ощутилрадостноеволнение-- не от
знакомства с девушкой, но от слов ее бpата. В этоммускулистом
парнетаиласьбезмерно ранимая чуткость. Стоило внешнему миру
задетькакую-тострунувегосознаний--ивсемысли,
представления,чувстватотчасвспыхнут,запляшут,точно
трепетное пламя. Был он на редкость восприимчив иотзывчив,а
живое воображение не знало покоя в беспрестанном поиске подобий
иразличий."МистерИден"-- вот что радостно поразило его,
ведь всю жизнь его звали Иден. Мартин Иден или просто Мартин. И
вдруг, "мистер"! Это кое-что да значит, отметилонпросебя.
Память мигом обратилась в громадную камеру-обскуру, и перед его
внутреннимвзоромзаскользилинескончаемой вереницей картины
пережитого -- кочегарки и кубрики, стоянки и причалы, тюрьмыи
кабаки,тифозныебаракиитрущобы,иодновременно
раскручивалась нить, воспоминаний -- как называли его привсех
этих поворотах судьбы.
Апотом он обернулся и увидел девушку. И вихрь призрачных
картин растаял. Он увидел бледное воздушное создание соблаком
золотистыхволосиодухотвореннымвзглядом огромных голубых
глаз. Он не заметил, что на ней надето, знал только, что одежда
была такая же поразительная, как она сама.Хрупкийзолотистый
цветок на тоненьком стебле. Нет, дух, божество, богиня -- земля
немоглапородитьтакуювозвышеннуюкрасоту. Или, выходит,
книги не врут, и в высших сферах и впрямь много таких, как она.
Ее вполне мог бы воспеть этотмалыйСвинберн.Видать,когда
писалпротудеву,Изольду из книжки со стола, какая-нибудь
такая и была у него на уме. Все этоонувидел,почувствовал;
подумалводномгновенье.Амеж тем все шло своим чередом.
Девушка протянула руку и, прямоглядяемувглаза,просто,
будто мужчина, обменялась с ним рукопожатием. Женщины, каких он
досихпорвстречал,жмутрукупо-другому.Дапо правде
сказать,малоктоизнихздороваетсязаруку.Поток
воспоминаний,картин--каконзнакомилсясженщинами --
хлынул, грозя егозахлестнуть.Ноонотмахнулсяотнихи
смотрел на девушку. Отродясь такой не видал. Ему знакомы совсем
другиеженщины!ИтотчасподлеРуфи,пообестороны,
выстроилисьженщины,которыхонзнал.Бесконечнодолгое
мгновеньестоялонпосредикакой-то портретной галереи, где
царила она, а вокруг расположилосьмножествоженщин,ивсех
надобылоокинутьбеглымвзглядоми оценить, и непреложной
мерой была она. Вот вялые нездоровые лица фабричных работници
бойкие,ухмыляющиесядевчонкиизкварталовкюгуот
Маркетстрит.