— Мы зовем ее Большой Скалой, — сказал я. — Ну, звали. Когда мелкие были.
— Хорошо тут, — сказала она. — Можно посмотреть раков? Я - Мэг.
— Я - Дэвид. Конечно.
Она склонилась к банке. Время шло, а мы молчали. Потом она выпрямилась.
— Класс.
— Я их просто ловлю, посмотрю немножко, а потом отпускаю.
— А кусачие они?
— Большие кусаются. Но не сильно. А маленькие просто пытаются сбежать.
— На омаров похожи.
— Ты что, никогда не видела раков?
— Не думаю, чтобы они встречались в Нью-Йорке. — Она засмеялась. Я пропустил ее смех мимо ушей. — Зато там есть омары. Вот они кусаются будь здоров.
— А дома их держать можно? Ну, их же нельзя держать как домашних животных, да?
Она снова рассмеялась.
— Нет. Их едят.
— Раков тоже нельзя. Они мрут. День-два, и привет. Но я слышал, что их тоже едят.
— Честно?
— Ага. Некоторые. В Луизиане, или Флориде, или где-то там.
Мы заглянули в банку.
— Не знаю, — сказала она с улыбкой. — Там и есть-то почти нечего.
— Давай поймаем большого.
Мы лежали на Большой Скале бок о бок. Я взял банку и опустил обе руки в воду. Нужно было переворачивать камни по одному, медленно, чтобы не замутить воду, и держать банку наготове для того, кто бросится из-под камня наутек. Было так глубоко, что я закатал рукава финки по самые плечи, и сразу же застеснялся своих длинных костлявых рук. По крайней мере, такими они мне казались.
Вообще-то, рядом с ней я чувствовал себя довольно странно. Неуютно, но меня переполняли чувства. Она была не такая, как другие знакомые девчонки, не такая, как Дениз и Шерил из нашего квартала, или даже как девчонки в школе. Начнем с того, что она была в сто раз их всех симпатичней. Даже красивее самой Натали Вуд. Наверняка она была еще и умнее любой из моих знакомых девчонок, искушеннее в житейских делах. Она жила в Нью-Йорке и ела омаров. И двигалась точно, как мальчишка. И была сильной и грациозной.