Грандиозно творческое наследие Тагора — свыше двух тысяч лирических стихов и песен, сотни баллад и поэм, одиннадцать сборников рассказов, восемь романов, более двадцати пьес, статьи на литературные, социальные, политические, философские темы, речи и выступления. Задача данной книги — познакомить юного читателя на примере немногих избранных произведений с главным в творчестве активного гуманиста, в художественно воплощенных идеях которого живет мечта о социальной справедливости, о свободном счастливом человеке. В пяти разделах книги: Поэзия, Проза, Миниатюры, Драматургия и Публицистика — хронологически представлены наиболее яркие из его произведений, свидетельствующие о восходящей художественной и идейной эволюции поэта.
В этом смысле достаточно полно представлен раздел Поэзия, в который вошли стихотворения, написанные на протяжении более чем шестидесяти лет поэтического труда, отражающие и тематическое богатство и жанровое разнообразие. В них читатель откроет высокохудожественное выражение того, что волновало поэта, а следовательно, и его читателя, и его народ. Широка палитра тагоровской поэзии. В «Праздничном утре» мы найдем радостное восприятие природы, в «Морских волнах» — романтически напряженное описание трагедии, случившейся с паломниками. Но, наряду с жестокой подчас по отношению к человеку природой, более жестокой может оказаться сила социальная — помещик, безжалостно, беспощадно разоряющий крестьянина («Два бигха земли»).
В поэзии Р. Тагора значительное место принадлежит мотивам и формам, связанным с фольклором и, в частности, с такой богатой его областью, как так называемая календарная поэзия. С давних пор в народном творчестве бенгальцев существует жанр «баромаши», т. е. «двенадцать месяцев». Обычно это поэма, состоящая из двенадцати частей, каждая из которых последовательно посвящена какому-либо одному месяцу бенгальского календаря. Подобного рода жанры существуют и в фольклоре других народов Индии.
Каждому месяцу, каждому времени года присущ свой неповторимый образный облик, определяющийся конкретными климатическими особенностями, своими хозяйственными хлопотами, своей эмоциональной окраской. Жанр этот засвидетельствован уже в глубокой древности — еще в V веке н. э. великий поэт индийской древности Калидаса написал поэму «Венок из времен года». В новое и новейшее время создавались уже не только цельные поэмы обо всех двенадцати месяцах, но и отдельные стихотворения, объединявшиеся в циклы. Подобный цикл создал Рабиндранат Тагор.
Каждое из стихотворений его цикла «Времена года» — сочная, выразительная картина состояния природы в данный момент. Проникнувшись образностью стихотворения «О бойшакх пылающий, внемли!», можно почувствовать испепеляющий зной летнего месяца, под пламенным дыханием которого растрескивается сама земля. Но уверенный в переменах к лучшему, поэт взывает: «Утомленность каждодневным истреби в пыланье гневном, Гулом раковины грозным искупленье ниспошли, От блаженного покоя исцели!»
«Из тучи — грохот барабана…», «Во двор срабона входят тучи…» — в этих стихах шум сезона муссонных дождей, гром многодневных непрестанных гроз, когда от непрерывных разрядов молний воздух насыщается электричеством. Но дело не в самом по себе образно точном воспроизведении проявлений индийской природы, а прежде всего в том эффекте, который они вызывают в душе поэта и, значит, — в душе читателя. Каждое из стихотворений «Времен года» как бы насыщено жаждой движения, стремлением к избавлению от застоя, ожиданием грядущих перемен к лучшему. В этом нашли высокохудожественное, истинно лирическое воплощение характерные для Индии времен поэта пробуждение и рост народного самосознания. Тагор-лирик — это тот самый кристалл, проходя через который народные чаяния и надежды обретают вечно нетленные формы совершенной поэзии.
Лирическое восприятие жизни у Тагора не отделено от эпического — идет ли речь о судьбе отдельного человека, народа или человечества. У него есть своеобразные новеллы в стихах, например «Обыкновенная девушка», «Флейта». В первой из них обыкновенная бенгальская девушка, современница Тагора, обращается к другому замечательному бенгальскому прозаику, Ш. Чаттерджи, с просьбой, чтобы он написал рассказ «о девушке совсем обыкновенной». Во всем том, о чем она говорит, вырисовывается облик женщины новой Индии, какой мечтает стать сама героиня этой новеллы. «Флейта» написана в иной тональности, тема стихотворения — беспросветное отчаяние мелкого служащего, трагизм его рутинной жизни, освещаемой лишь воспоминаниями о несбывшихся надеждах и звуками флейты. Мелодии будят грезы о несбыточном, но от них еще это вот нынешнее бытие героя «начинает казаться Нелепостью, бредом пьяного» — так в жизни людей быть не должно.
Стихотворение «Скользя по ленивому потоку времен…» представляет собой лирическое философское осмысление поэтом всей истории человечества, его провидение будущего, в котором «Изломаны балдахины царей, смолк боевой барабан, Камень победных колонн не угрожает врагам… Люди трудятся в поте На обломках царств и деспотий». Вот идеал поэта!
Поэт беспредельно любил свою страну и, воспевая ее, ждал от сограждан, от индийской интеллигенции активного участия в борьбе за национальную независимость. И здесь приходилось сталкиваться с силой отживших свое традиций сословно-кастового строя, религиозного фанатизма, слепой верой в некое небесное предопределение, со всем тем, что сковывает развитие человеческой личности, что способствует порабощению человека человеком. Все эти темы его поэзии получили разработку и в рассказах, романах, пьесах, в публицистике. Высочайшей оценкой его поэтического творчества является то, что именно его стихотворения стали государственными гимнами Республики Индии и Народной Республики Бангладеш.
Рассказы Р. Тагора — одна из вершин мировой новеллистики. В «Избранное» включены рассказы, первый из которых написан в 1891 году, а последний в 1932 году. Если взять их обобщенно, то можно выделить как наиболее характерную черту построения наличие героя, оказывающегося объективно в центре конфликта между человеческим началом и началом античеловеческим, порожденным, например, отжившими кастовыми традициями или же колониальной властью. Таковы, например, герой рассказа «Свет и тени» Шошибхушон, Ройчорон из рассказа «Возвращение Кхокабабу» и т. д. Наиболее ярко эта особенность выступает в изящной аллегории «Карточное королевство», где четыре сословия традиционного индусского общества приравнены к четырем мастям игральных карт. Автор, используя широко распространенные фольклорные мотивы, вводит в это строго регламентированное общество, где от века не происходило никаких изменений, царевича с его приятелями, которые и вдыхают жизнь во всем ее многоцветий в бездушное существование жителей «Карточного королевства».
Мастерство Р. Тагора проявилось, в частности, в том, что он в своих рассказах представляет жизнь в движении, в поступательном развитии. Эта особенность ярко сказывается во многих, особенно женских, образах. Если трогательная Гирибала в рассказе «Свет и тени» еще только пробуждается к жизни как самостоятельная личность, то Колени из «Незнакомки» уже стряхнула с себя многие из омертвевших традиций, она социально активна, утверждает себя и мыслью и действием.
Тема, всегда бывшая для поэта актуальной — столкновение косности, застоя с потребностями живой жизни, — главный предмет внимания Тагора — автора миниатюр. С удивительной легкостью сочетая мотивы, почерпнутые из мифологии, фольклора, с заботами повседневной жизни, поэт создал целую серию произведений, жанровое определение которых затруднительно сформулировать. «Облако-вестник» и «Наш переулок» — это своего рода стихотворения в прозе, причем первое — отголосок классики, поэмы того же названия поэта Калидасы, а второе — реалистическая зарисовка. «Не в тот рай попал» — притча, размышление о смысле искусства в мире чистогана. «Как обучали попугая» — притча-сатира на калечащую, мертвящую систему образования и т. д.
«Голодные камни» — рассказ примечательный. Он и реалистичен, и сказочен, и романтичен. В основе его сюжета совершенно заурядное событие — встреча рассказчика и его родственника в поезде с неким весьма эрудированным незнакомцем. Автор строит рассказ по давно известной — не только в индийской, но и в других литературах мира — схеме: берется одна история, в нее вставляется другая, прямого отношения к первой не имеющая, но служащая пояснением каких-то мыслей или событий, содержащихся в первой.
Здесь, однако, такой связи нет — автор преследует иную цель. Дело в том, что в конце XIX века получили распространение теософские учения, имевшие цель «развивать сверхчувственные силы человека». Родственник рассказчика, увлеченный поиском этих сил, «пришел к убеждению, что наш спутник связан с потусторонним миром». Рассказчик — сам автор — скептически к этому относится, но, вполне реально обосновав ситуацию с опозданием поезда, знакомит читателя с одной из историй своего случайного попутчика. Это увлекательный рассказ в духе многочисленных произведений тогдашней бенгальской прозы, напоминающий новеллы «Тысячи и одной ночи», на которую попутчик не упускает случая сослаться и прямо. Переживания сборщика хлопковой подати, искусно переплетенные с нарочито ходульно описанными страстями, получают как бы разрешение, развязку в словах служащего у него Керим Хана. «Неужели и мне нет спасения?» — спрашивает попутчик Керима, и тот отвечает, будто цитируя саму «Тысячу и одну ночь»: «Спасение есть… только достичь его нелегко. Я расскажу тебе, как это сделать, но прежде тебе надо узнать историю персидской рабыни, жившей когда-то в этом дворце наслаждений. Нет в мире истории более удивительной и более печальной…». Но поезд подходит к станции, какой-то англичанин зазывает попутчика в свое купе, и все оказались лишенными возможности выяснить, кто был спутник, и услышать конец этой истории. Автор ссорится со своим родственником, уверовавшим в необычайные связи случайного попутчика с неземными силами.
Тагор изящно, остроумно, как Л. Толстой в «Плодах просвещения», посмеялся над увлечениями некоторых своих соотечественников теософией, спиритизмом.
Стоит отметить и то, что этот рассказ как бы символизирует собой кризис романтизма в бенгальской литературе. Тагор не избегал романтических мотивов, но в подавляющем большинстве рассказов он выступает мастером реалистической прозы. Как и многих других его современников, писателя остро тревожило разлагающее воздействие погони за богатством, этого неизбежного следствия развития буржуазных отношений, и особенно — в области искусства. Именно этот конфликт лег в основу сюжета рассказа «Художник», написанного в 1929 году. В этом высокохудожественном, занимательном произведении показано, что человеческая, творческая личность не может раскрыться во всех своих возможностях в мире чистогана. Чунилал, мальчик-художник, должен быть спасен, как говорит его мать, «от поклонения монете». Эту тему Р. Тагор неоднократно разрабатывал и в своей прозе, и в поэзии, и в публицистике, она волновала многих наших писателей, В. Гаршин раскрывал ее в рассказе «Художники», Н. Гоголь — в «Портрете».
С самого начала творческой деятельности Р. Тагор часто обращался к драматургии. Истоки его театра восходят к зрелищным народным представлениям, насыщенным песнями и танцами, к сюжетам, заимствованным из древних легенд, эпоса. Им было создано и несколько аллегорических пьес, одна из которых здесь представлена читателю. Само название ее — «Колесница времени» — связано с давней традицией «джатра» — не только бенгальской, но и общеиндийской — вывозом во время храмового праздника изображения божества на громадной церемониальной колеснице, покрытой резьбой и всяческими украшениями, причем вывозят колесницу, достигающую иной раз десяти — двенадцати метров вышины, сами верующие. К таким праздникам приурочиваются ярмарки, гулянья, представления.
Сюжет сам по себе не сложен, но символичен — колесница времени в назначенный час не может сдвинуться с места: ни брахманы, ни воины, ни министры не в состоянии привести ее в движение. Коль скоро остановилось время, не может продолжаться жизнь. Саньяси-подвижник прорицает гибель всему. Становится известно, что шудры — обобщенный образ тружеников — взбунтовались и решили сами сдвинуть колесницу времени. Все высокопоставленные персоны осуждают их, но является Поэт, в образе которого угадываются автобиографические черты самого Тагора, который объясняет знати неотвратимость закона времени. Воля шудр подчиняет себе колесницу времени, и она приходит в движение. Поэт провозглашает:
В заключение появляется Саньяси-подвижник и восклицает:
Так образно, аллегорически великий индийский поэт выразил в своей пьесе основной конфликт эпохи. Вряд ли случайно; что пьеса, первоначально написанная в 1923 году, получила новую редакцию в 1932 году, после того как поэт побывал в Советском Союзе и воочию убедился в том, на что способен народ, избавившийся от векового гнета.
Тагору всегда было присуще стремление поделиться с читателем своими идеями по актуальным вопросам индийской и мировой действительности, национально-освободительного движения, литературы, искусства. В жанрах художественной литературы он делал это образно, публицистика же писателя носила, в свою очередь, эмоционально-художественную окраску, что придавало выступлениям Тагора по политическим или социальным вопросам особенно большую выразительность. В данный раздел книги включены, во-первых, материалы, отражающие его давний интерес к социалистической идее («Социализм» — 1892, «Письма из России» — 1930); во-вторых, к изысканиям в области истории Индии и ее культуры («Центр индийской культуры» — 1928), имеющие важное значение для понимания мировой культуры. Все эти страстные, богатые мыслями, яркие работы объединяет тревога автора за судьбу человечества. Его публицистика и сегодня сохраняет свою актуальность. Гражданская совесть поэта не знала ни национальной, ни религиозной ограниченности.
Глубокую тревогу у поэта вызывали рост военной опасности, разгул фашизма, нападение Италии на Абиссинию, агрессия Германии и Италии против Испанской республики, Японии против Китая. Его всегда тревожило употребление во зло человеку великих достижений науки и техники. В 1932 году, накануне вылета из Багдада в Тегеран, Тагор прочел сообщение о том, как английские бомбардировщики стерли с лица земли несколько иракских деревень. Второй раз в жизни поднявшись на самолете, он записывает: «…как ужасна может стать такая отчужденность, если однажды понадобится обрушить сверху град разрушений на эту неопределенность, распростертую внизу. Кто здесь убийца, кто здесь жертва? Кто свой, кто чужой?» Поэт словно провидел чудовищные преступления американской военщины, обратившей в атомные пепелища Хиросиму и Нагасаки, заливавшей напалмом Корею, осуществлявшей «ковровые бомбежки» во Вьетнаме и лихорадочно ищущей все новые и новые средства массового уничтожения.