Настоящие, или У страсти на поводу - Серганова Татьяна

Татьяна Серганова

Настоящие, или У страсти на поводу

Глава Первая. Встреча

— Ты не спешил ко мне, Змей, — произнесла эффектная блондинка, прижимая шелковую простыню винного цвета к пышной груди.

За окном был ранний вечер. Жаркое июньское солнце сжалилось над жителями столицы и перестало палить, уступив место долгожданной прохладе. В небольшом саду пели птицы и удушающе пахло розами. И не только в саду. Весь дом словно пропах этими цветами.

Маркиза Армель Констанци обожала розы и её поклонники, надеясь получить благосклонность фаворитки правящего герцога Марлоу, заваливали её особняк на Доусон-роу огромными букетами. Все, кроме одного.

— Я же просил меня так не называть, — сухо ответил мужчина, продолжая застёгивать крохотные пуговицы на белоснежной рубашке.

Этот мужчина никогда ничего ей не дарил, не посвящал стихи, не говорил комплименты. Он просто приходил и брал. И это равнодушие сводило Армель с ума.

Молодая женщина была красива, некоторые даже называли совершенной. Невысокого роста, но с потрясающей фигурой: тонкая талия, округлые бёдра и пышная, притягивающая взгляды, грудь. А еще женщина была умна и весьма проницательна. Её внимания добивались, её уважали и даже боялись. Будучи, ко всему прочему, еще очень злопамятной, леди Констанци могла запросто извести соперницу, на корню уничтожив репутацию несчастной.

— Как будто не знаешь, что именно так тебя все называют за глаза, — совершенно не смущаясь, продолжила молодая женщина, с довольным видом оглядывая его высокую поджарую фигуру. В глубине светло-карих глаз сияла тоска, которую она старательно прятала за яркой улыбкой. — Мужчины — за хладнокровие и решительность, женщины — за гипнотический взгляд, — её голос упал до шёпота. Маркиза в совершенстве владела своим голосом и сейчас он звучал томно и многообещающе. — Тебе отлично известно, как влияешь на нас, граф Элкиз.

Леонард Торнтон бросил на любовницу равнодушный взгляд сквозь чёлку и легким движением убрал волосы назад. После чего продолжил одеваться.

— Ты же отлично знаешь, что мне плевать на чужое мнение.

Это тоже притягивало. Никто из её знакомых никогда не был так равнодушен к своей репутации. Её берегли, холили и лелеяли.

Они были любовниками уже несколько месяцев. Встречались каждый раз, когда мужчина приезжал в Сангориа по делам, и всегда только по её инициативе.

С самого начала Элкиз дал понять, что если Армель хочет его, она должна сама сделать шаг. Для молодой женщины это был шок. Это ведь её всегда добивались, начиная с маркиза Констанци, женой которого она стала в шестнадцать лет, овдовев в двадцать, и заканчивая правителем Сангориа. Это её умоляли о встрече, всячески соблазняли и дарили драгоценности, а тут…

Попытки поставить Элкиза на место не увенчались успехом. Играть с Леонардом по своим правилам не получалось. А ведь маркиза Констанци старалась.

Она знала, что Элкиз прибыл в Сангориа, и ждала. Стиснув зубы, считала дни до его прихода.

Так прошла неделя. Женщина через знакомых выяснила, на каких приёмах будет присутствовать граф, и сама появлялась там. Мелькала, стараясь попасться на глаза под руку с очередным поклонником.

«Смотри же… смотри. Меня хотят, меня любят… Ревнуй, добивайся…»

И что получила взамен?

Кивок и равнодушное, даже насмешливое, приветствие.

Ни записки, ни намёка, ни вспышки желания или ревности.

А молодая женщина скучала, ждала, сходила с ума от тоски и желания. С ним не получалось как с остальными. Им не получалось руководить.

У Армель было много любовников. Она никогда не считала их, но знала, что было много. Покойный супруг был слишком стар, чтобы удовлетворить аппетиты женщины, он и умер у неё в постели. Сердце не выдержало. И пусть родственники маркиза пытались доказать, что его отравили, у них ничего не вышло. Сам Марлоу запретил вести расследование и подозревать несчастную вдову в столь тяжком грехе.

В любом случае, ни один из них не знал её тело так хорошо, как ванагорийский граф. Он был как музыкант, который играл на её душе, доводя женщину до неземных высот наслаждения.

За холодной внешностью и расчётливым взглядом скрывался страстный любовник, неутомимый и греховный.

Армель не выдержала пытку первой.

«Я жду тебя. Приезжай».

Леди Констанци даже не стала подписывать короткую записку. Лишь побрызгала розовой водой, чтобы яркий аромат напомнил графу об их полных страсти ночах.

Ответная записка прибыла только вчера вечером. Когда от тревоги и ожидания маркиза металась по спальне, будто тигрица.

«Завтра утром».

Утром.

Великие, какая пошлость принимать любовника рано утром. В то время, когда его мог видеть кто угодно. Когда даже шторы не могли спрятать её от нескромного взгляда светло-голубых глаз.

Возмутительно и возбуждающе.

Армель готовилась к его приходу. Проснулась на рассвете, приняла ароматную ванную, сделала кучу освежающих масок, надела свою самую лучшую сорочку из фреольского шёлка с полупрозрачным лифом из тончайшего кружева, сквозь который были отчётливо видны коралловые вершинки груди.

Маркиза хотела, чтобы он увидел её и сошел с ума от страсти. Понял, как был неправ, что игнорировал любовницу целую неделю. Чтобы ползал на коленях, вымаливая разрешение прикоснуться к её роскошному телу.

Как же она была глупа.

Леонард спокойно вошёл в спальню после полудня, замирая в дверях и впиваясь внимательным взглядом в её роскошное тело.

Беззвучно закрылась дверь за его спиной.

Маркиза постаралась создать нужную атмосферу: приказала слугам плотно задёрнуть шторы, зажгла ароматические свечи, приготовила игристое вино с погребов Марлоу (старый развратник подарил ей два ящика из своих запасов).

И вместо того, чтобы броситься к ней, мужчина легко сдёрнул с шеи платок и сел в кресло, вытягивая вперёд ноги и положив неизменную трость сверху.

— Я вижу, ты скучала без меня, Армель.

Сколько колких слов вертелось на языке, как хотелось ответить Торнтону что-нибудь злое. Но это означало потерять его сейчас. О, этот мужчина был способен уйти, оставив её неудовлетворённую и несчастную. А она просто сойдёт с ума от желания.

— Ты долго шел, Элкиз, — хрипло ответила она, сжимая шелковые простыни.

Мужчина в ответ лишь неопределённо пожал плечами. Спокойный, равнодушный, невозмутимый.

— Так иди ко мне и докажи, насколько сильно скучала.

Доказала и получила сполна.

А сейчас он уходил.

Получил, что хотел и уходил, даже не назначив дату следующего свидания.

— Знаю, — еще шире улыбнулась она, пытаясь скрыть за фальшивой улыбкой досаду и раздражение. — Так почему же ты бежишь от меня? Обычно мы больше проводим времени вместе. Я соскучилась.

Она поменяла положение, от чего простынь медленно сползла, обнажая длинную стройную ножку и бедро. Леди Констанци была красива и знала об этом. Трудно быть скромницей с таким количеством любовников.

— У меня дела, Армель.

Леонард даже не взглянул на неё, надевая жилетку, а следом и пиджак.

— Дела? Неужели есть что-то важнее меня, Змей? — Женщина обиженно надула пухлые губки, до боли впиваясь ногтями в кожу и оставляя красные полумесяцы на ладонях.

— Я обещал сестре кое-что сделать.

Леонард подошёл к огромному зеркалу и внимательно осмотрел себя.

«Как всегда холоден, безупречен и совершенен," — неожиданно с тоской подумала женщина. Даже в этой постели, в её умелых руках и губах, в самом пике наслаждения, он всегда был слишком далеко.

— Бегаешь на побегушках у герцогини Архольд?

Она не должна была этого говорить. Не должна была срываться. Но задетое самолюбие требовало выхода.

Элкиз медленно подошёл к кровати, собственнически хватая за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

— Я бегаю на побегушках у герцогини, ты у меня, Марлоу у тебя. Круговорот зависимости в природе.