Первый проблеск сознания у Найла был сопряжен с мучительной болью.
Глотка саднила так,будто он проглотил докраснараскаленныйвертел;
тяжко бился в висках пульс.
Попробовал сесть,но тут же на лоб легла прохладная ладонь и ласково,
однако настойчиво, заставила опуститься головой обратно на подушку.
Мало-помалу боль будто бы начала униматься...
В следующийразНайлочнулся,когдакомнатабылаужеполна
бледно-голубого света.Он лежал на широкой кровати, раскинув поверх одеяла
голые руки.
Через прозрачную голубую стенувиднелосьбольшоедеревосжелтыми
цветами,затеняющее комнату от солнечного света.Потолок покрывали узоры,
напоминающие зеленые капли-листья.
Найл поднес руку к горлу,пальцы наткнулись на что-тотвердое.Шея,
оказывается,былаобмазананапоминающимсухую глину веществом,которое
сверху плотно стягивали бинты.ТутдоНайладошло,чтоонраздет,а
медальонана шее нет.Он тревожно шевельнулся и тогда увидел,что одежда
сложена аккуратной стопкой возле постели на стуле, а медальон лежит сверху.
По соседству лежала и раздвижная трубка. Найл вздохнул с облегчением.
Дверь отворилась,ив дверном проеме показалась Селима.Увидя,что
Найл не спит, улыбнулась.
- Тебе лучше?
- Гораздо.- Аусамогоголоскакой-тонеестественно-сдавленный,
сиплый.
- Голосокутебя,как у моего дедушки,- сказала Селима с ласковым
смешком.Она села возле него на постель и аккуратно положила ладони ему на
щеки.Стало приятно,прохладно;нечто подобное он ощущал нынче ночью.И
горло уже не так саднит.
- Как это у тебя получается? Что-нибудь в руках?
- Ничего. - Она показала ладони. - Это у меня от матери. В нашей семье
все сплошь были знахари.
Найла будтоповлекловнизпомедленному ручью,текущему под аркой
зеленых ветвей. Постепенно он канул в глухой омут сна.
Когда очнулся снова, возле кровати стоял Доггинз. Окно было открыто, и
сулицыдоносилисьголосадетей,играющихвозле фонтана.Из-за спины
Доггинзавыглядывалпожилоймужчина.Загорелоелицо,изборожденное
морщинами,глубоко посаженные,пронзительные серые глаза.Незнакомец был
одет в поношенную,выцветшую,словно увядший мох,тунику и имел при себе
такого же цвета сумку.
- Это Симеон, - представил мужчину Доггинз, - наш лекарь. Найл кивнул,
пытаясь вымолвить что-нибудь приветственное,но из горлавыдавилосьлишь
сухое сипение.
Симеон пристальновгляделсявлицо молодого человека (интересно,в
серых глазах словно подрагивают точечки света), затем взял его за запястье.
Пощупав пульс, положил Найлу ладонь на щеку - когда коснулся, чуть щипнуло,
- затем опустил на постель сумку ивынулизнеекороткийножсузким
увесистым лезвием.