Мальчик насупился с несчастным видом.
Отец помедлил в нерешительности. Потом он открыл ящик и вытащил нерезкий, недопроявленный фотографический снимок.
- Посмотри-ка, - сказал он.
Мальчик подошел к нему. На фотографии был виден ручей, лужайка за ним, несколько деревьев, а в воздухе - черный, похожий на карандаш
предмет с плоскими крыльями по бокам. Это было первое изображение первого аппарата тяжелее воздуха, которому удалось удержаться над землей с
помощью механической силы. Сбоку было написано: "И летим мы ввысь, ввысь, ввысь! - От С.Ленгди. Смитсоновский институт, Вашингтон".
Отец ждал, какое впечатление произведет на сына это доказательство.
- Ну, что? - спросил он.
- Это же только модель, - ответил мальчик, подумав.
- Сегодня модель, а завтра человек.
Мальчик несколько секунд колебался: уважение к отцу боролось с уважением к директору. Но в конце концов он стал на сторону того, кого
искренне считал средоточием всех возможных знаний.
- А вот старик Бруми, - объявил он, - только вчера сказал в классе:
"Человек никогда не полетит". Он говорит, что тот, кто хоть раз в жизни стрелял куропаток или фазанов на лету, никогда не поверит подобной
чепухе...
И все же этому мальчику довелось не раз перелетать через Атлантический океан, а кроме того, издать воспоминания своего отца.
7
В последние годы девятнадцатого столетия считалось - чему мы находим многочисленные свидетельства в литературе того времени, - что человек,
наконец успешно и к своей выгоде покорив пар, который ошпаривал его, и электричество, которое сверкало и гремело вокруг него в небе, добился
изумительного и скорее всего завершающего триумфа своего разума и интеллектуального мужества. В некоторых из этих книг звучит мотив "Ныне
отпущаеши".
"Все великие открытия уже сделаны, - писал Джеральд Браун в своем обзоре девятнадцатого столетия. - Нам остается лишь разрабатывать кое-
какие детали". Дух искания все еще был редкостью в мире; система образования была несовершенна, неинтересна, схоластична, и образованность
ценилась мало, - почти никто даже в эту эпоху не отдавал себе отчета, что Наука находилась лишь в самой зачаточной стадии и подлинно великие
открытия еще даже не начались.
Никто, по-видимому, не опасался науки и возможностей, которые она открывала. А ведь к тому времени там, где прежде был лишь десяток
искателей, теперь их было много тысяч, и на один зонд пытливой мысли, который в тысяча восьмисотом году исследовал то, что скрывалось за
внешностью вещей и явлений, теперь их приходилось сотни. И уже Химия, чуть ли не целый век удовлетворявшаяся своими атомами и молекулами, начала
готовиться к следующему гигантскому шагу, которому предстояло революционизировать всю жизнь человека сверху донизу.
Чтобы понять, насколько несовершенна была наука той эпохи, достаточно напомнить историю открытия состава воздуха. Его состав был определен
к концу восемнадцатого столетия Генри Кавендишем - чудаковатым гением и отшельником, человеком тайны, бестелесным интеллектом. Насколько это
было в его силах, он идеально разрешил свою задачу. Он выделил все известные составные части воздуха с точностью поистине поразительной; он даже
указал, что азот может содержать какие-то примеси.