Боясь показатьсяпровинциалом,он
старался победить робость.
- Мне говорили, - продолжал он, желая непременно что-нибудь сказать,-
мне говорили, будто у Нана очаровательный голос.
- У нее-то! - воскликнул директор,пожимаяплечами.-Скрипит,как
немазанное колесо!
Молодой человек поспешил прибавить:
- Да ведь она и актриса прекрасная.
- Кто? Нана?.. Дуб! Повернуться на сцене не умеет.
Ла Фалуаз слегка покраснел. В полном недоумении он пробормотал:
- Ни за что на свете я не пропустил бы сегодняшнейпремьеры.Язнал,
что ваш театр...
- Скажите - публичный дом, -сноваперебилегоБорднавсхолодным
упрямством самоуверенного человека.
Между тем Фошри спокойно разглядывал входившихженщин.Онпришелна
помощь кузену, увидев, что тот разинул рот,незная,смеятьсяемуили
обидеться.
- Доставь же Борднаву удовольствие, называй его театр, каконпросит,
раз уж это ему приятно... А вы, дорогоймой,перестаньтенасдурачить!
Если ваша Нана не умеет ни петь, ни играть, спектакль провалится. Этого я,
кстати, и побаиваюсь.
-Провалится,провалится!-воскликнулдиректор,побагровев.-
По-твоему, женщине нужно уметь играть и петь? Ну и глуп же ты, голубчик...
У Нана, черт возьми, есть кое-что другое, что ей заменит все остальное. Уж
я-то прощупал ее со всех сторон. Она в этомохкакздорова!Еслинет,
считайте, что нюх мне изменил, и я просто болван... Увидишь, вотувидишь,
как только она выйдет на сцену, зал обалдеет.
Он воздел к небу толстые руки, дрожавшие от восторга, затем, довольный,
что отвел душу, понизил голос, бормоча про себя:
"Да, она далеко пойдет, черт побери! Далеко пойдет -Какоетело,ах,
какое тело!"
СогласившисьудовлетворитьлюбопытствоФошри,Борднавпустилсяв
подробности, употребляя такие непристойные выражения, что совсем смутил Ла
Фалуаза. Он рассказал, как, познакомившись сНана,решилпуститьеев
оборот. А тут ему как раз понадобилась Венера. Не вегопривычкахдолго
возиться с женщиной;онпредпочитаетсразужесделатьеедостоянием
публики. Но в театре появление этой статной девушкивызвалоцелуюбурю,
Борднаву здорово досталось. Роза Миньон, звезда его театра, - а ужона-то
и актриса хорошая, да и певица изумительная, - ежедневно грозит директору,
что бросит его и уйдет, бесится, потому чтопочуяласоперницу.Аиз-за
афиш какаясварабыла,господибожетымой!НаконецБорднаврешил
напечатать имена обеих актрис на афишеодинаковымшрифтом.Лишьбыне
надоедали ему. А если какая-нибудь изего"дамочек"-такназывалих
Борднав, - Симонна или Кларисса, начнет хорохориться, ондаетейпинка,
иначе от них не стало бы житья. Не зря же он торгует ими, он-то знает цену
этим шлюхам!
- А вот и Миньон со Штейнером, - прервал своеобъяснениедиректор.-
Как всегда, вместе. Штейнер уже начинает скучать с Розой; потому-то муж ее
и не отстает от него ни на шаг: боится, как бы тот не улизнул.