Его изображение исчезло, и его сменили изображения наземных крейсеров явно инопланетного производства. Гусеничные и бронированные крепости не шли ни в какое сравнение с крепостями этой Расы, но варварские жители Тосева-3, судя по всему, что знал Феллесс, вообще не должны были уметь строить сухопутные крейсеры.
Три года спустя мы столкнулись с этим, - сказал Атвар.
Новые "лендкрузеры" заменили те, что раньше были на экране. Они выглядели более грозно. Их технические характеристики говорили о том, что они были более грозными. Они несли больше брони, большие орудия и имели более мощные двигатели. Они все еще не соответствовали машинам, которые использовались в Гонке, но они становились все ближе.
Три года",сказал Феллесс с почти недоверчивым удивлениемполтора года Тосева 3. Более поздние модели "лендкрузеров", казалось, были отделены от более ранних парой сотен лет медленного развития. Дома они были бы такими.
Самолеты тосевитов продемонстрировали такой же поразительный скачок в техническом мастерстве. Аборигены перешли от машин, приводимых в движение вращающимися аэродинамическими профилями, к реактивным самолетам и истребителям с ракетным двигателем, что было равносильно щелчку мигающей мембраны через глаз.
Как?пробормотал Феллесс. Как они могли сделать такое?
Как бы отвечая ей, Атвар сказал: Объяснения необычайного мастерства тосевитов делятся на две основные области, которые могут быть или не быть взаимоисключающими: географические и биологические. Океаны и горы разделяют массивы суши тосевитов способами, неизвестными в других мирах Империи, способствуя формированию небольших, конкурирующих групп. Глобус появился снова, на этот раз испещренный пятнами, которые показались Феллессу абсурдно сложными. Это были политические подразделения на Тосеве 3 в то время, когда прибыл флот завоевания.
Атвар продолжил: Репродуктивная биология у тосевитов не похожа ни на одну другую известную нам разумную расу и оказывает глубокое влияние на их общество. Женщины являются или могут быть постоянно восприимчивыми; мужчины являются или могут быть постоянно активными. Это приводит к соединению пар и Он продолжал еще некоторое время.
Задолго до того, как он закончил, Феллесс прошипел одно-единственное слово: Отвратительно. Она задавалась вопросом, как столь аберрантный вид когда-либо развивал интеллект, не говоря уже о технологии, которая позволяла ему бросать вызов Расе.
Наконец, и к ее большому облегчению, командующий флотом завоевания выбрал другую тему. Она слушала, пока Атвар не закончил: Это завоевание, если оно будет достигнуто, будет делом поколений, а не дней, как предполагалось, когда мы покидали Дом. Высадка колонизационного флота и расселение колонистов окажут большую помощь в интеграции независимых не-империй в более широкую структуру Империи. Знакомство с надлежащими примерами не может не побудить Больших Уродовк тому времени Феллесс понял, что это было прозвище флота завоевания для тосевитовподражать высокому примеру, который будет представлен перед ними. Его изображение исчезло с экрана.
Феллесс повернулся к Реффету. Вы были правы, что разбудили меня, Возвышенный Повелитель Флота. Это будет более сложная проблема, чем кто-либо мог ожидать, и, без сомнения, флот завоевания совершил свою долю ошибок, имея дело с этими странными тосевитами. Она испустила шипящий вздох. Я вижу, что у меня будет своя работа.
Без ложной скромности Вячеслав Молотов считал себя одним из трех самых могущественных людей на Земле. Без ложного самовозвеличивания он знал, что Атвар, командующий флотом Ящеров, был более могущественным, чем он, Генрих Гиммлер или Эрл Уоррен. Что не было очевидно в течение последних двух переполненных десятилетий, так это то, был ли Атвар более могущественным, чем лидеры СССР, Великого Германского рейха и США вместе взятых.
Но скоро, очень скоро колонизационный флот Ящеров доставит на Землю еще миллионы себе подобных, как самцов, так и самок. Несмотря на то, что флот был полностью гражданскимящеры не ожидали, что им понадобится больше военной помощи, когда он покинет их родной мир, это склонило бы чашу весов в их сторону. Вряд ли он мог сделать что-то еще.
Сидя в своем кремлевском кабинете, Молотов не показывал, о чем он думает. Он достиг вершины советской иерархии, сменив Иосифа Сталина на посту генерального секретаря Коммунистической партии, не в последнюю очередь потому, что никогда не показывал, о чем он думает. Его каменное лицобесстрастное лицо было американской идиомой, которая ему очень нравилась, также сослужило ему хорошую службу в общении с иностранцами и с Ящерами.
Его собственный секретарь просунул голову в кабинет. Товарищ Генеральный секретарь, прибыл комиссар иностранных дел.
Очень хорошо, Петр Максимович, пригласите его", ответил Молотов. Он взглянул на свои наручные часы, когда секретарша исчезла. Ровно в десять часов. Поскольку никто не мог видеть, как он это делает, Молотов одобрительно кивнул. Некоторые люди понимали достоинство пунктуальности, какой бы нерусской она ни была.
Вошел Андрей Громыко. Добрый день, Вячеслав Михайлович, сказал он, протягивая руку.
Молотов пожал ее. И вам, Андрей Андреевич",сказал он и указал на стул через стол от своего собственного. Садись". Без дальнейших светских разговоров Громыко сделал это. Молотов был хорошего мнения о комиссаре иностранных дел не в последнюю очередь потому, что его суровое лицо выражало почти так же мало, как и лицо самого Молотова.
Громыко сразу перешел к делу, еще одна черта, которую одобрил Молотов: Есть ли какие-либо изменения в нашей позиции, о которых я должен знать, прежде чем мы встретимся с послом Ящеров в Советском Союзе?
Я так не думаю, нет, - ответил Молотов. Мы по-прежнему решительно выступаем против их поселения колонистов в Персии, Афганистане, Кашмире или на любой другой земле вблизи наших границ.
Одна из косматых бровей Громыко дернулась. Еще что-нибудь, Вячеслав Михайлович? он спросил.
Молотов хмыкнул. Громыко поймал его честно и справедливо. Вы правы, конечно. У нас нет никаких возражений против их колонизации Польши, какой бы обширной она ни оказалась.
Отказавшись от большинства своих европейских завоеваний, Ящеры остались в Польше: ни Германия, ни СССР не желали видеть ее в руках другого, и ни один из них не желал видеть возрождение польского государства. С Ящерами, управляющими этим районом, он стал великолепным буфером между Советским Союзом и Западной Европой, в которой доминировали нацисты. Молотов был рад видеть там Ящериц. Он боялся Великого Германского рейха и всем сердцем надеялся, что Гиммлер так же боялся СССР.
Громыко сказал: Я напоминаю вам, товарищ Генеральный секретарь, что Ящеры последовательно утверждают, что мы не имеем права диктовать им, где они могут селиться на территории, которой они управляют.
Мы не диктуем. Мы не в том положении, чтобы диктовать, как бы это ни было прискорбно, - сказал Молотов. Мы доводим до них наши взгляды. Мы в состоянии это сделать. Если они решат игнорировать нас, они покажут себя некультурными и дадут нам основания игнорировать их при соответствующих обстоятельствах".
Они придерживаются мнениятвердого мнениячто мы игнорируем их взгляды, продолжая поставлять оружие прогрессивным силам в Китае и Афганистане, - сказал Громыко.
Я не могу себе представить, почему они продолжают придерживаться такого мнения, - сказал Молотов. Мы неоднократно отрицали какую-либо подобную причастность.
У Громыко действительно было впечатляющее каменное лицо, потому что он не смог выдавить из себя улыбку при этом. Так же поступил и Молотов. Здесь, как это часто бывает, отрицание и правда имели мало общего друг с другом. Но Ящеры так и не смогли до конца доказать, что советские опровержения были ложными, и поэтому опровержения продолжались.
Мысль, - сказал Громыко, подняв указательный палец.
Продолжайте", кивнул Молотов. При этом его шея слегка хрустнула. Ему перевалило за семьдесят, его лицо было более морщинистым, чем когда Ящеры впервые появились на Земле, волосы поредели и почти полностью поседели. Старение имело для него относительно мало значения; он никогда не был человеком, который полагался на создание ошеломляющего физического впечатления.
Громыко сказал: Если ящерицы предложат не селиться вдоль нашей южной границы, если мы действительно прекратим поставки оружия, которые их раздражают, как мы должны реагировать?
Ах. Это интересно, Андрей Андреевич,сказал Молотов. Как вы думаете, у них хватило бы воображения предложить такую сделку? Прежде чем Громыко смог ответить, Молотов продолжил: Если они этого не сделают, должны ли мы предложить им это? Теперь он действительно неприятно улыбнулся. Как бы выл Мао!
Так бы он и сделал. Редко я встречал человека, у которого было бы столько высокомерия, - сказал Громыко. Гитлер был близок к этому, но Гитлер фактически возглавил государство, в котором Мао провел последние тридцать лет, желая этого.
Даже так",согласился Молотов. Он задумался. Продаст ли он своих китайских идейных собратьев вниз по реке, чтобы получить преимущество для Советского Союза? Ему не нужно было долго размышлять. Я надеюсь, что Квик действительно предложит это; если мы это сделаем, это может свидетельствовать о слабости Ящериц. Но мы можем поднять этот вопрос, если потребуется. Держать Ящериц подальше от нас значит больше, чем делать Мао счастливым.
Я согласен, товарищ Генеральный секретарь",сказал Громыко. Ящеры не заселят Китай в большом количестве; в нем и так слишком много людей. Главная ценность Мао для нассохранить сельскую местность неустроенной, и он сделает это с нашим оружием или без него.
Действительно, очень красивое решение, - сказал Молотов, разогреваясь до теплого состояния. Так или иначе, мы им воспользуемся".
Вошел секретарь Молотова и объявил: Посол от Гонки и его переводчик здесь". Он не называл Ящерицу Ящерицей, по крайней мере там, где упомянутая Ящерица или переводчик могли его услышать.
Квик влетел в кабинет Молотова. Ростом он был примерно с десятилетнего ребенка, хотя казался меньше из-за своей наклоненной вперед позы. Одна из его глазных башенок, странно похожая на башенку хамелеона, повернулась в сторону Молотова, другаяв сторону Громыко. Молотов не мог прочитать его раскраску на теле, но ее витиеватость свидетельствовала о его высоком ранге.
Он обратился к Молотову и Громыко на своем шипящем языке. Переводчик, высокий, флегматичный человек средних лет, хорошо говорил по-русски с польским акцентом: Посол приветствует вас от имени императора".
Скажите ему, что мы приветствуем его в ответ от имени рабочих и крестьян Советского Союза, - ответил Молотов. Он снова улыбнулся, но там, где этого не было видно. На своей самой первой встрече с ящерами, вскоре после их вторжения, он имел удовольствие сообщить им, что Советы ликвидировали царя и его семью. Их собственные Императоры правили ими в течение пятидесяти тысяч лет; новости научили их лучше, чем что-либо другое, что они имели дело не с существами знакомого вида.
Переводчик шипел, пищал, хлопал и кашлял. Квик издавал такие же ужасные звуки. И снова переводчик перевел: Посол говорит, что он не уверен, что эта встреча имеет какой-либо смысл, поскольку он уже дал понять комиссару иностранных дел, что ваши взгляды на урегулирование Гонки неприемлемы.
Даже больше, чем нацисты, ящеры были убеждены, что они являются повелителями творения, а все остальныеих естественными подданными. Как и почти двадцать лет назад, Молотов с удовольствием напомнил им, что они могут ошибаться: Если нас достаточно спровоцируют, мы атакуем колонизационный флот в космосе.
Если нас достаточно спровоцировать, мы будем служить нынешним правителям Советского Союза, как вы, мясники, служили своему императору, - парировал Квик. Переводчик выглядел так, как будто ему нравилось переводить ответ Ящерицы; Молотов задавался вопросом, какую обиду он питает к Советскому Союзу.
Сейчас нет времени беспокоиться об этом. Молотов сказал: Какие бы жертвы от нас ни потребовались, мы их принесем.
Он задавался вопросом, насколько это было правдой. Это, безусловно, было правдой поколение назад, когда советский народ был мобилизован для борьбы сначала с нацистами, а затем с Ящерами. Теперь, после времени комфорта, кто мог быть уверен, что это все еще так? Но Ящерицы могли не знатьон надеялся, что они этого не знали.
Квик сказал: Даже спустя столько времени я не могу понять, как вы, тосевиты, можете быть такими безумцами. Вы готовы уничтожить самих себя, если только вы также можете причинить вред своим врагам".
Это часто делает наших врагов менее склонными нападать на нас, - отметил Андрей Громыко. Иногда нам приходится убеждать людей, что мы имеем в виду то, что говорим. Ваш вкус к агрессии, например, меньше, чем был до того, как вы столкнулись с решимостью советского народа.
Изучая кинофильмы заключенных, Молотов получил хорошее представление о том, что означают жесты и движения ящериц. Громыко удалось встревожить Квика. Молотов добавил: Если вы рассчитываете получить от нас хорошее обращение, вы должны показать нам хорошее отношение в ответ.
Это был урок, который Ящерицам было трудно усвоить. Это также было приглашением к спору. Увидит ли Квик то же самое? Молотов не был уверен. Ящеры теперь были лучшими дипломатами, чем когда они только пришли, у них тоже было больше практики в этом искусстве. Они не были глупыми. Любой, кто думал иначе, быстро поплатился за это. Но они были наивны, даже более наивны, чем американцы.
Обратное также должно применяться", сказал Квик. Почему мы вообще должны иметь дело с вами, когда вы продолжаете посылать оружие тем, кто хочет свергнуть наше правление?
Мы отрицаем это, - автоматически сказал Молотов. Но разве Квик предложил возможность? Молотов был готов обменять намек на намек: Почему мы должны доверять вам, когда вы явно планируете заполнить границы такими, как вы?
Квик сделал паузу, прежде чем ответить. Пытался ли он также решить, слышал ли он начало сделки? Наконец он сказал: У нас было бы меньше необходимости полагаться на военную мощь Расы, если бы вы не продолжали провоцировать своих суррогатов против нас в надежде на заведомо невозможный триумф.
Разве вы не видели, посол, как мало невозможного в этом мире? Сказал Молотов.
Мы видели это, да: видели это, к нашему сожалению, - ответил Квик. Если бы это было не так, я бы не вел здесь с вами переговоры. Но раз уж я здесь, возможно, мы сможем обсудить этот вопрос дальше.
Возможно, мы сможем, - сказал Молотов. У меня есть сомнения относительно того, приведет ли это к чему-нибудь, но, возможно, мы сможем. Он наблюдал, как Квик слегка наклонился вперед. Да, Ящерица была серьезна. Молотов не улыбнулся. Приступить к делуэто была капиталистическая фраза, но в глубине души он все равно использовал ее.