Эх, как же жить охота, вы бы только знали! Но наша смерть даст жизнь другим людямне так хоть и страшно. У нас и малыши ведь есть, пусть они поживут. Надеюсь, если рай есть, то меня пустят в нашу жертву.
Это ведь я нас двоих убивать будуможет и не пустят.
Убийство Я понимаю, что это всего секунда: выстрел, и всё, но придётся убить самое важное, что у меня есть Но Ира сама не сможет себя. Нет. Я должен сам. Так будет правильнее. В общем, потомки, передаю вам привет из прошлого! Увидимся там!
Сергей, зима 2015 года».
Было тяжело дышать. Внутри всё сжалось. Я посмотрел ещё раз на два трупа: на их обезображенных лицах было что-то вроде улыбки, а руки были скреплены вместе. Слеза прокатилась по щеке, но я её быстро смахнулсейчас не время горевать. Я теперь просто не мог что-то тут взять, нарушить их покойпоэтому положил пистолет обратно и пошёл к выходу.
Деревянная дверь нехотя поддалась, выпуская меня на улицу. Я прошёл двор и вышел к улицездесь была ещё более жуткая сцена: десятки трупов лежали, уткнувшись в землю. Я, тяжело переведя дыхание, пошёл по дороге. Здесь были и дети: пара совсем маленьких тел лежали у забора. Я подошёл и аккуратно перевернул одного из нихна маленькой нашивке было написано «Саша», у второго ребёнка было имя «Катя». На их лицах навсегда застыл ужас. Я прикрыл им глаза и оставил, продолжая путь.
Каждая голова была прострелена. При том, что убиты многие в спину, а кому-то стреляли в живот, голову, ноги
«Кто мог это сделать? Зачем?! Как люди могли это сделать?» вертелись вопросы в голове.
Человексущество привыкающее. Ко всему можно привыкнуть. И к ужасной вони, и к вечной грязи, и к голоду. К смерти тоже можно привыкнуть, но это самое ужасное. И с каждым телом жалости всё меньше. Будто каждая смерть откалывает человеческую частичку, хороня её вместе с собой.
В самом конце деревни стоял небольшой деревянный дом. Он стоял одиноко, в стороне ото всех. На двери этого дома был криво нарисован белый крест. Я зашёл внутрь: здесь тоже царил смрадный запах. Я медленно прошёл внутрь, держа наготове нож. Здесь было две комнаты: кухня и спальня. Дверь в спальню была заперта, но мне хотелось полностью обследовать этот дом. Именно его и именно сейчас.
Я отошёл чуть назад, и со всей силы врезался в дверьта с треском отрылась. В кресле напротив входа был ещё один труп. Пожилой мужчина. На его ногах покоился ствол дробовика, а в руках был небольшой блокнот. В голове его зияла огромная дыра, я посмотрел вверхна потолке было тёмное пятно и следы от дроби.
«Я устал. Очень устал. От всего этого. Это как это вообще произошло?» я упал на стул рядом, посмотрел ещё раз на мёртвого человека. В комнате была гробовая тишина. Я только сейчас понял, что во всей деревне я не услышал ни одного звука, кроме своих шагов. Будто это место было проклято, и всё здесь мертво.
Я протянул руку и взял небольшой блокнот. Страницы с краю немного слиплись из-за крови. Надо было аккуратно разлеплять каждую, смачивая слюной. Кривой беглый почерк было сложно разбирать. Пришлось встать и подойти к окну:
«Безумие! Это какое-то безумие! Леонидыч говорит, чтобы мы убивали друг друга. Говорит, что только так сможет хоть кто-то выжить. Бред!»
«Вызвались двое. Серёга и Ирка. Я пытался их отговорить, ведь молодые совсем. Такая пара Я-то ладно старый дурак, а они куда. Но Серёга ни в какую. Как камень встал, и всё. Дурак.»
«Провожали все их. Но никто не захотел хоронить. Сегодня ещё двое вызвались. Ну так ведь нельзя что-то надо делать. Надо идти в город.»
«Хочется есть.»
«Никто умирать не хочет. Я тоже не хочу, но уже слишком мало. Люди начинают волноваться.»
«Если через неделю не придумаем что-нибудь, то пойду в город. Всё равно на этих демонов. Лучше рискну. Не хочу видеть новые смерти.»
«Безумие! Они стреляли друг в друга. Из-за мелочи. Из-за еды. Перестреляли. Всех. Все мертвы. Даже Сашка и Катя малюток убили. Ироды.»
«Прошёлся сегодня по двору. Ужас. Разве это люди? Как это произошло? Зачем?
Было тяжело, но я дал всем упокой. Больше не будет монстров. Я остался один. Совсем один.»
Последняя страница сильно слиплась. Пришлось её долго разлеплять. Там оказалось несколько строчек:
«Не могу. Они все здесь! Я больше не могу! Кажется, я схожу сума. Я уже три дня не выходил из дома.
Сегодня ко мне снова приходил Серёжка во сне. Были там и Катька с Сашкойулыбались, звали с собой.
Нет сил. Извините меня все за всё.»
Я медленно перевёл взгляд на мертвеца. Видимо, он просто сдался. Я его понимаю: как могло так случиться? Да и разве можно было что-то сделать?
Мне вдруг стало очень больно и грустно. Я бросил записку и понёсся прочь. Даже не смотря куда бегу. Просто хотел убраться подальше отсюда. Куда-нибудь, где люди ещё остались людьми. Подальше от всего этого ужаса.
Так бежал, пока не споткнулся и упал. Долго не вставал. Я плакал. Сильно плакал и долго. Внутри боль выливалась за края, обжигая внутренности:
«Где же тот мир, который мы потеряли? Зачем мы его уничтожили? Многие хотели апокалипсис или войнуразве оно того стоило? Зачем?!» думал я, но это были вопросы без ответов. Точнее, вопросы, на которые нельзя дать хороший ответ. Ты знаешь его, но зачастую боишься сформировать, так как он тебе не нравится.
Я был на краю поля, уже темнело. Кое-как встал и пошёл сквозь темнеющий лес. Нужно было найти укрытие. Впереди показались зелёные цветазаправка. Значит, я вышел к шоссе. Сил почти не было. Хотелось упасть и никогда больше не просыпаться. Но я знал, что проснусь, и ещё не раз.
Я достал нож, подкрался к зданиюдверь оказалась открыта. Я тихо прошёл внутрь, не закрывая дверь за собой. Внутри был погром: на полу валялся разный мусор, полки были повалены, а столы перевёрнуты.
Я быстро прошёлся по всему помещениючисто. Прошёл в небольшую служебную комнату, закрыл её изнутри, разложил спальный мешок и прямо в одежде залез внутрь.
«Ты никогда уже не сбежишь от этого», весело сказал Голос.
Почему ты веселишься?! крикнул я. Все эти люди умерли! Детей! Убили детей даже!
Я вспомнил что сделал Павлов, маленького Максима, и меня ещё больше накрыла злость.
Так нельзя! Нельзя!
«А ты хотел, чтобы они страдали дальше? Подумай: ведь это мы живём и страдаем, а они уже давно упокоились. Им бояться нечего, не нужно ничего искать, сражаться. Разве ты хочешь сражаться за свою жизнь постоянно?»
Всё равно! я закрыл уши руками. Все они мертвы!
«Не притворяйся, что тебе не всё равно. Они для тебя ничего не значат.»
Нет!
«Не обманывай себя», сказал спокойно Голос.
Уйди! Оставь меня! кричал я и Голос ушёл.
На время я остался один. Наедине со своим прошлым, с вопросами, с больюсо всем, что меня преследовало.
День 188-189
Папа! Папа! Смотри! Там дядя огнём дышит! кричал мальчик, указывая вперёд, где небольшая толпа окружила двух молодых фаерщиковповелителей огня.
Тогда пойдём, посмотрим, улыбнулся мужчина в ответ. Маленькая ручонка посильнее сжала его крепкую широкую руку.
Отец посадил ребёнка себе на плечи и начал протискиваться сквозь толпу, ближе к центру.
«Мой папасупергерой!», думал мальчик, с удивлением оглядывая всё вокруг. А смотреть было на что: карусели, огромное колесо обозрения с кучей лампочек, сотни людей в разных костюмах и, конечно же, ларьки с разными вкусностями.
Ежегодный фестиваль огня прославил это место, и со временем даже туристы приезжали посмотреть на него. Но выступления с огнёмещё не самое главное. Вскоре на главной улице должен был начаться марш людей в самых интересных костюмах, которые только они могли сделать.
Два молодых парня крутили и вертели шесты с огнём так быстро, что в воздухе можно было увидеть разные фигуры из огненных следов. Один из них провёл кончиком по земле, поджигая порох, и огонь побежал в разные стороны, словно большая змея, на несколько мгновений создавая стену. Толпа весело закричала в ответ.
Но ничто не длится вечно, и через несколько минут это шоу кончилось. «Повелители огня» откланялись, перекувыркнулись назад, сделали сальто и скрылись за небольшим подиумом. Две девушки выбежали и убрали оставленное снаряжение.
Папа, пойдём на парад! крикнул ребёнок, весело болтая своими маленькими ножками.