На мой вопрос, почему юпланцы живут в таком неблагоприятном месте, Анъях пригорюнился и просветил меня насчёт местных верований.
Оказывается, давным-давно Ниреей управляли три богабратья Аллир и Лотар и их сестра Тальяна. Вдвоём братья одолели Змея тьмы, Горгола, осмелившегося покуситься на честь прекрасной Тальяны, и заточили его глубоко под землёй, после чего вся Нирея стала подвластна их воле. Но ничто не бывает вечным, и какое-то время спустя прекрасная Тальяна пришла к Аллиру с доказательствами, что Лотар замышляет зло против него и хочет низвергнуть в ту же пропасть, где долгие века томится злобный Горгол. Аллир пришёл в ярость, и был великий поединок. Всё население Ниреи выступило на стороне Аллира и Тальяны, все были втянуты в эту войну. Всё население за одним исключением. Юпландцы остались верны отвергнутому богу, отказавшись поверить в его виновность, и выступили против всех.
Чем закончилась эта историяпонятно. Аллир и Тальяна победили Лотара и заключили его в какое-то странное место, где, по словам Анъяха, не было «ни верха, ни низа, ни пространства, ни времени». В этом заключении он пребывает и по сей день. Аллир же, разгневавшись на юпландцев, передвинул Юплу гораздо севернее того места, где она когда-то располагалась, отчего на ней возникли вечные снега и ледники. Самих же юпландцев он проклял, заставив их тела уменьшиться и покрыться шерстью, «дабы стали они подобны животным». Но упрямые юпландцы и тут не отреклись от свергнутого Бога и не стали молить победителя о прощении. После чего «Аллир навсегда закрыл для них своё сердце, оставив пребывать в ничтожестве».
Произнеся эту фразу, Анъях злобно хмыкнул и добавил:
Так рассказывают эту историю храмовые Жрецы.
Я призадумался и спросил:
Но если твой народ живёт так далеко на севере, то как ты оказался здесь?
Анъях ответил, что его отец, великий вождь юпландцев, сумел объединить несколько племён и образовать что-то вроде государства. Более того, отважные мореходы под его началом стали серьёзно тревожить казашшанские торговые суда на предмет: «А не пора ли нам поделиться?» Естественно, Правитель Казашшана Айайоль потребовал привести юпландцев к покорности. Так что военный флот Казашшана подошёл к берегам Юплы и потребовал от юпландцев сдаться и покориться силе, а в знак этого выдать сорок заложников из наиболее воинственных семейств. Аргументы были подтверждены несколькими выстрелами из огненных труб, которые уничтожили пару юпландских деревушек вместе со всеми жителями на побережье. После этого отец Анъяха вынужден был сдаться, требуемое количество заложников кое-как наскребли, в их число попал и Анъях. Так бедный парень оказался в совершенно незнакомом ему Казашшане, где на заложников быстро надели ошейники, и знатные казашшанские семейства быстренько разобрали их в качестве слуг и постельных рабов. Самого же Анъяха первоначально планировали оставить в гареме Правителя, однако парень стал проявлять дерзость и непокорность, своего счастья не понимал, вот и послали его на перевоспитание в Храм Аллира. Однако упрямец сдаваться не собирался, он наловчился прятаться в тёмных коридорах гигантского Храма от Жрецов и тайно подстраивать им всякие пакости. Периодически его отлавливали, пороли так, что он отлёживался по нескольку недель, но, едва оклемавшись, всё равно принимался за своё. Я с восхищением крякнул, почуяв родственную душу, и поинтересовался:
А чего ж ты не сбежал-то?
Да я бы и рад вздохнул Анъях, только вот ошейник Он не даёт мне покинуть Храм.
И Анъях продолжил рассказывать дальше. Оказывается, Правитель Казашшана, Айайоль, человек весьма легкомысленный, который больше времени уделяет забавам разного рода и приятному времяпровождению в своём собственном гареме («Проще говоря, трахает всё, что движется», прокомментировал я, получив одобрительный кивок Анъяха), чем делам вверенного ему государства. Поэтому всё больше власти забирает Главный Жрец Храма Аллира и Тальяны, Мирзобиль. Именно он ввёл обычай ежегодного поиска нового Супруга Бога. Выбранного юношу привозят в Храм, и весь следующий год он проводит в роскоши, радости и различных развлечениях. А по истечении года он соединяется со своим Божественным Супругом.
Но зачем это жрецу? удивился я.
Выборы Супруга Бога происходят среди самых знатных семейств Казашшана, ответил Анъях, таким образом Мирзобиль уничтожает тех, кто в будущем может выступить против его власти и устрашает остальных. Он очень силён и может внушить всё, что угодно тому, кто попадает к нему в лапы. Поэтому Избранные не помышляют о побеге, а на Церемонию идут с радостью. Жрецы Храма сейчас контролируют всё. И это ужасно.
Я призадумался. Информацию, полученную от мохнатика, нужно было переварить. И тут мой желудок громко заворчал, показав, что и он не прочь переварить только кое-что другое. Анъях вздохнул:
Ты голодный Но у меня почти нет еды. Только вот это.
И он извлёк неизвестно откуда довольно большой кусок чёрствой лепёшки и протянул мне. При этом сам мохнатик тоже сытым не выглядел, и я, взяв лепёшку, разломил её надвое и протянул половину Анъяху, заметив:
Давай тогда уж вместе поедим.
Анъях радостно кивнул, и через секунду мы уже с энтузиазмом грызли лепёшку, жёсткую, как подошва кирзача. Ничего, в нашей школьной столовой порой и не такое подавали, полив противным соусом и обозвав «котлетой по-киевски». Честно говоря, я так проголодался, что сгрыз бы даже подошву, так что лепёшка показалась мне довольно вкусной, а уж холодная чистая водичка, которую притащил откуда-то Анъях, превратила нашу жалкую трапезу почти в пир. Сил у меня существенно прибавилось, а желание разобраться со всеми местными непонятками и поотшибать рога сущности, пославшей меня сюда, кем бы она ни являлась, возросло в геометрической прогрессии. Как и желание как можно быстрее сделать ноги из этого неприятного местечка. В свете этого сородичи Анъяха стали казаться мне куда более приятной компанией, чем здешние Жрецы. Да и чем дальше я окажусь от потенциального Супруга, тем целее буду. Поэтому я спросил:
Скажи, Анъях, а хотел бы ты вернуться к своим?
Конечно, хочу! с обидой воскликнул Анъях. Но разве ты не понял? Ошейник не даст мне покинуть Храм.
Тут я подобрался. Знакомое ощущение, возникающее перед каждой моей каверзой, прямо-таки закололо в кончиках пальцев. И я спросил:
А спорим, Анъях, что я смогу снять твой ошейник?
====== Глава 3. В чужой огород со своим козлом не ходят ======
Я спросил:
А спорим, Анъях, что я смогу снять твой ошейник?
На мгновение в глазах мохнатика зажглись искорки радости, но так же быстро погасли:
Не сможешь. Мою ракатту надевал на меня сам Главный жрец Мирзобиль. Я же говорил, он очень силён. Тебе с ним не тягаться, Сайм, извини.
Я хмыкнул:
А что будет, если у меня ничего не получится?
Да испепелит тебя, и всё, грустно отозвался Анъях. Даже пепла не останется.
Фигня война, главноеманёвры! Давай поспорим, а?
Анъях посмотрел на меня, как на душевнобольного, но противоречить не стал:
А давай! Если чтопусть нас вместе испепелит! Надоел мне этот Храм до смерти!
«Наш человек!»подумал я, а Анъях хитренько улыбнулся и спросил:
На что спорим? У тебя ж вроде нет ничего
А давай на «американку» неуверенно предложил я.
На аме на что? удивился Анъях.
Я почесал в затылке и пояснил:
Давай так. Тот из нас, кто проиграет, будет должен другому одно желание. Только всё в пределах разумного. Так пойдёт?
Пойдёт, кивнул Анъях, а я продолжил:
Я, Семен Геркин, то есть Сайм, спорю с тобой, Анъях, что смогу снять твой ошейник без каких-либо плохих последствий для меня и для тебя.
А я, Анъях, спорю с тобой, Сайм, что у тебя это никак не получится, заявил мохнатик и шлёпнул меня своей правой ладошкой по подставленной моей, а затем добавил:
Спор заключён! и уставился на меня с безумной надеждой в глазах.
Я нервно сглотнул, подумал неизвестно к чему: «Азохен вэй!» и положил обе руки на ошейник Анъяха, пытаясь найти хоть какую-либо застёжку или что-то наподобие. Фиг вам. Ничего похожего не было и в помине, поверхность ошейника была абсолютно гладкой. И что прикажете делать?