Где я? прохрипел Магнус.
В Наске.
Выходит, все еще в Перу. Значит, он вел себя более разумно, чем боялся.
О, мы отправились в небольшое путешествие?
Ты вломился в дом незнакомца, украл ковер и зачаровал этот старый половик, чтобы он мог летать, а потом унесся в ночь. Мы побежали за тобой.
Вот как, сказал Магнус.
Ты что-то кричал.
Что?
Не хочу говорить, усталым голосом сказало пятно, которое было Катариной. И еще не хочу вспоминать время, которое мы провели в пустыне. Она громадная, Магнус.
Благодарю за ценные сведения, прохрипел Магнус, зарываясь в подушку, словно страус, зарывающий голову в пустынный песок. Очень мило с вашей стороны, что побежали за мной. Уверен, я был очень рад вас видеть, слабо произнес он, надеясь, что Катарина принесет ему стакан воды и молоток, которым он мог бы размозжить себе череп.
Магнус был слишком слаб, чтобы самостоятельно налить воды. Лечебная магия никогда не была его профилем, и сейчас он был уверен, что стоит ему пошевелитьсяи голова слетит с плеч. Этого он позволить не мог. У него были веские основания считать, что голова прекрасно смотрелась на своем месте.
В пустыне ты попросил нас оставить тебя, уверяя, что решил начать новую жизнь в роли кактуса. Потом наколдовал колючек и запустил ими в нас, бесстрастно произнесла Катарина.
Магнус снова бросил на нее взгляд. Она все еще плыла перед его глазами. Он думал, что все это очень неуважительно с ее стороны. Он-то считал ее подругой.
Что ж, сказал он с достоинством, с учетом того, что я был пьян, вас, наверное, очень впечатлила моя меткость.
Впечатлилане то слово, Магнус.
Спасибо, что остановила меня. Это к лучшему. Ты настоящая подруга. Я не в обиде. Не будем больше об этом. Принеси-ка мне
Нет же, мы не смогли тебя остановить. Мы пытались, но ты засмеялся, вскочил на ковер и снова улетел, заявив, что хочешь в Мокекуа.
Магнус чувствовал себя прескверно. У него болел живот и кружилась голова.
И что же я натворил в Мокекуа?
Туда ты не добрался. Но кружил в небе и пытался начертить в нем какие-то сообщения для нас.
Магнус вдруг вспомнил звезды, ветер в волосах и то, что он пытался написать. По счастью, Рагнор и Катарина не говорили на языке, который он для этого избрал.
Потом мы остановились, чтобы поесть. Ты настаивал, чтобы мы попробовали местное блюдо под названием куй. Было очень вкусно, но ты еще был пьян.
Я уверен, что к тому времени уже начал трезветь! оспорил Магнус.
Магнус, ты пытался флиртовать с собственной тарелкой
Я колдун широких взглядов.
А Рагнорнет. Когда он узнал, что ты кормишь нас мясом морских свинок, он огрел тебя по голове твоей же тарелкой. Она разбилась.
Прощай, моя любовь! У нас все равно ничего бы не вышло, сказал Магнус. Я уверен, что еда на меня благотворно подействовала. Очень мило с твоей стороны, что накормила меня и уложила в постель.
Катарина покачала головой. Она, казалось, получала удовольствие от этой беседы, как ужасная нянька, решившая рассказать ребенку страшную сказку на ночь.
Ты упал на пол. И мы, честно сказать, подумали, что будет лучше, если ты уснешь там. Но только мы отвели от тебя взгляд, как ты уполз. Рагнор говорит, что видел, как ты полз к ковру, как огромный обезумевший краб.
Магнус отказывался в это верить. Рагнору вообще нельзя было доверять.
Я ему верю, предательски произнесла Катарина. Еще до того, как он ударил тебя тарелкой, ходить тебе удавалось с трудом. И не думаю, что еда на тебя благотворно подействовала: ты сел на ковер и принялся кружить и кричать, что видишь огромных обезьян, птиц, лам и котят, нарисованных на земле.
Боже мой! У меня начались галлюцинации? Кажется, так я почти никогда не напивался. Не спрашивайте, почему почти никогда. Тогда произошел печальный случай с птичьей клеткой.
Нет, не галлюцинации, сказала Катарина. Когда мы поднялись на холм и принялись кричать тебе «Спускайся, идиот!», то тоже увидели на земле прекрасные огромные рисунки. Кажется, оничасть древнего ритуала призыва воды. Уже для того, чтобы увидеть их, стоило сюда приехать.
Голова Магнуса была по-прежнему спрятана в подушке, но в голосе послышалась гордость.
Рад, что сделал твою жизнь ярче, Катарина.
Зато было не очень красиво, когда тебя стошнило прямо на следы давно исчезнувшей цивилизации. С большой высоты. Много раз.
Магнусу на мгновение стало стыдно. Потом его опять стало тошнить.
Позже, протрезвев, Магнус отправился к геоглифам Наски, чтобы запомнить огромные рисунки, в которые складывались траншеи, выбитые в камне: птицу с распростертыми в полете крыльями, обезьяну, изгибы хвоста которой Магнус счел непристойнымии всецело одобрял, и фигуру, напоминающую человека. Когда в тридцатыхсороковых годах ученые обнаружили и начали изучать эти геоглифы, Магнуса это слегка раздражало, словно рисунки были его собственностью. Но потом он смирился: люди поступали так всегдаоставляли грядущим поколениям сообщения, высеченные в камне или написанные на страницах. Они словно бы протягивали руку сквозь толщу времен, надеясь, что ее подхватит другая, призрачная рука. Люди не жили вечно. Они лишь могли надеяться, что сохранится то, что они создали.
Магнус решил, что может позволить людям передать свое сообщение потомкам. Однако смирился он далеко не сразу.
В тот день, когда он впервые увидел геоглифы, в его жизни произошли и другие знаменательные события. Его стошнило тридцать семь раз.
На тридцатый раз Катарина разволновалась:
По-моему, у тебя жар.
Я же тебе уже сто раз говорил, что мне очень, очень плохо. Я, наверное, умираю, но вам-то до этого какое дело? холодно произнес Магнус.
Зря ты ел морских свинок, сказал Рагнор и усмехнулся. Он, казалось, до сих пор держал на Магнуса зуб.
Я слишком слаб, чтобы о себе заботиться. Магнус повернулся к той, кто ухаживала за ним и не злорадствовала по поводу его мучений. Он изо всех сил старался выглядеть жалко и подозревал, что сейчас ему это удается превосходно. Катарина, не поможешь
Вот уж не собираюсь я тратить силы и чары, которыми можно спасать людям жизнь, на исцеление того, кто перепил и злоупотребил полетами на большой высоте!
Катарина взглянула на него так сурово, что сразу стало ясно: все кончено. С бо́льшим успехом можно было сдаться на милость ласковому зеленому другу Рагнору. Магнус уже собрался было сделать это, когда Катарина задумчиво произнесла:
Думаю, нам стоит попробовать что-ни будь из самых обычных местных лекарств.
Обычным лекарством в этой части Перу, судя по всему, считалась морская свинка, которой приглашенная женщина-врачеватель принялась тереть тело больного.
Прекратите, запротестовал Магнус. Я колдун и могу исцелить себя сам. А еще могу снести ваши головы с плеч!
О, нет. Он бредит, он сошел с ума, не слушайте его. Продолжайте лечение свинкой! сказал Рагнор.
Женщина безразлично продолжила заниматься своим делом.
Расслабься, Магнус! Пусть волшебство морской свинки потечет по твоим венам, сказала Катарина, которая, отличаясь широтой взглядов, всегда интересовалась новыми направлениями медицины. Ее, судя по всему, радовало, что теперь Магнус оказался в роли подопытного кролика.
Да, вот именно, встрял Рагнор, который вовсе не был мужчиной широких взглядов, и засмеялся.
Магнусу все происходящее не казалось таким уж смешным. В детстве он часто принимал джаму, в состав которого в лучшем случае входила желчь козла (а если повезет, то аллигатора). Но и морские свинки и джаму были лучше, чем кровопускание, которое когда-то сделал ему один английский врач. Врачебные процедуры его утомляли, и он бы предпочел, чтобы все просто подождали, пока ему станет лучше. Он несколько раз пытался вырваться, и поэтому его пришлось усмирить силой. Позже Рагнор и Катарина часто изображали его в тот момент, когда он попытался увести морских свинок за собой, крича: «Свобода!» и «Теперь я ваш лидер!»
Вполне возможно, он по-прежнему был слегка пьян.
В финале ужасающей процедуры одну из свинок вскрыли, чтобы определить по ее внутренностям, подействовало ли лечение. При виде этого Магнуса снова стошнило.