Ну ерунду ты говоришь, сплошную ерунду!
Не собираюсь я сейчас с тобой спорить. Давай, звони!
Сама звони. Понятно, ты устала, но уж руку-то поднять сил хватит. А то все лепечет что-то о женской беспомощности!
Женщина разгневанно надавила на кнопку звонка и держала так до тех пор, пока муж не прервал ее.
Ладно, ладно, хватит уже. Они знают, что это мы, пробормотал он.
Как все это унизительно, сказала Мюриэл.
После долгого ожидания дверь чуть приоткрылась.
В проеме, на фоне слабого розоватого света в прихожей показалось мужское лицо.
В чем дело? спросил мужчина.
Да вот, ключи никак не могу найти, ответил Селвин. Они оба двинулись было вперед, но дверь не поддалась.
Я не понимаю сказал мужчина.
Ну ладно, не время для шуток, старина, проговорил Селвин. Я понимаю, конечно, мы немного задержались, но вы же сами сказали, что у вас еще оставались какие-то дела, вот мы и не спешили.
Надеюсь, дети вели себя хорошо? добавила Мюриэл.
Довольно странное время вы выбрали для своего визита, проговорил мужчина. А вы часом не ошиблись домом? Кроме меня и моей жены, в доме никого нет.
Дверь уже начала было закрываться, но Селвин резко подался вперед и надавил на нее плечом. Она чуть приоткрылась, но образовавшийся проем все равно не позволял ему пройти внутрь.
До лица мужчины было не более пятнадцати сантиметров, когда Селвин произнес:
Знаете, старина, мы порядком устали и совсем не настроены шутки шутить или забавляться. Если вы немного сдвинетесь в сторону, то мы смогли бы войти.
Пожалуйста, как-то жалостливо проговорила Мюриэл.
Какие к черту «пожалуйста»? возразил Селвин. Мы входим и все.
Ну это мы еще посмотрим, произнес мужчина. Он высунул руку и, казалось, просто опустил ее на плечо Селвинатот внезапно отшатнулся, словно в руке этого человека скрывалась потаенная пружина.
Что там такое? донесся из глубины дома женский голос. Что за шум?
Открылась дверь, и женщина показалась на пороге спальни. Она стояла, одной рукой сжимая воротник ночной рубашки, в которой Мюриэл сразу опознала свою собственную. Это была ее любимая ночнушка, ярко-красная, которую она сама называла «конкурсной», и сейчас ее полы слегка шевелились от холодного сквозняка, проникавшего в дом с улицы.
Это моя! завизжала Мюриэл.
Все в порядке, дорогая, ободряющим голосом проговорил мужчина, не волнуйся. Просто пара пьяных гуляк.
Все в порядке, повторила женщина, обращаясь в темноту у себя за спиной. Просто там пришли какие-то пьяные люди, но папочка скоро их напугает и они уйдут.
Я хочу посмотреть на плохих людей! послышался голос ребенка, и, словно пущенные из пращи, из темени спальни по обеим сторонам женщины материализовались двое детей, вцепившихся в ее ночную рубашку и смотревших на Мюриэл и Селвина. Одной рукой каждый из них обнимал женщину за талию, а щекой прижимался к ее бедру. Взгляды у них были угрюмые, осуждающие, мрачные. Мюриэл еще ни разу не доводилось видеть, чтобы они так на кого-нибудь смотрели.
Она невольно отпрянула назад.
Дверь медленно закрылась. Прежде, чем раздался характерный щелчок, мужчина прошептал: Удовлетворены? а может, это она сама сложила в это слово шелест опавших листьев на холодном ветру?
Я расшибу дверь в щепы! зарычал Селвин.
Ты же сам говорил, что это никому не под силу, как-то устало проговорила Мюриэл. Ну зачем нам понадобился такой безупречный дом?..
Она заплакала.
Это им так не пройдет, сказал Селвин. Я еще с ними разберусь.
Мне страшно, прошептала Мюриэл. Они все продумали. О, ты видел их лица?
К черту их лица! Скоро у них будут совсем другие лица.
Но что нам-то делать?
Это просто неслыханно! Ты знаешь, чего они хотят? Нет, ты скажи, знаешь? Им нужна моя стереосистема, которую я недавно купил. Они рассчитывают на то, что мы сейчас уйдем, а сами тайком вывезут ее из дома.
Она отшатнулась от мужа, словно он был один из них.
Твоя система? Система! завопила женщина. Что они сделали с моими детьми?
Полоска света под дверью исчезла.
ПОЛ ЭЙДЕНТихая улица
Если в фешенебельных домах ужинают в семь, значит, дело близилось к восьми, когда двухцветный «Континенталь» Бавелла подкатил к одному из особняков, украшавших эту красивую зеленую улицу. Кайл сидел в светлом шведском кресле у окна, из которого открывался живописный вид; расслабленно опустив плечи, он наблюдал за тем, как двое мужчин вышли из машины и по узкой дорожке направились в сторону его крыльца. Он не поднялся ни на первый протяжный перезвон дверного колокольчика, ни на четвертый; рука по-прежнему сжимала закрытую библию, между страниц которой был просунут палец, отмечавший вполне определенный псалом.
Из глубины дома подошла Ли Кайлв шляпкеи открыла дверь. Широким, словно придуманным кинорежиссером специально для сенатора жестом, Бавелл скинул фетровую шляпу, обнажив копну седых волос, и проговорил:
Миссис Кайл? Меня зовут Джим Бавелл. А это Вик Хоппер. Нам надо переговорить с Джорджем.
Осунувшееся, исстрадавшееся лицо женщины еще больше напряглось, однако она все же распахнула дверь и жестом пригласила их войти.
Джордж, у нас для тебя новости, проговорил Хоппер, проходя в гостиную.
Это был массивный мужчина, где-то под двести фунтов, широколицый и в общем-то добродушный, если бы не его усталый взгляд. И новости, надо сказать, неприятные.
Миссис Кайл, мы хотели бы, чтобы вы остались, сказал Бавелл, вас это тоже касается.
Он проследил за тем, как женщина безмолвно опустилась в одно из кресел, после чего подыскал удобное местечко и для себя.
Так вот, Джордж, Верховный суд отклонил апелляцию, проговорил он, а это означает, что через неделю или что-то около того ты должен сдаться и начать мотать срок вместе с Никольсом, Дикинсоном и остальными.
И никакие другие ходатайства на них больше не подействуют, отозвался Кайл и впервые посмотрел на гостей. Голос его прозвучал так, словно он принимал участие в чтении священного писания, причем оттачивал текст месяцами. Я так и знал. Господь карает нас за все сотворенное нами.
На серьезных лицах сидевших перед ним мужчин появилось выражение удивления. Всегда прямолинейный Хоппер воскликнул:
Бог мой, Джордж! Как же ты похудел!
На сорок пять фунтов, мистер Хоппер, жалобно промолвила Ли Кайл. Совершенно ничего не ест. Если бы вы знали, что с ним сделали эти последние месяцы!
И еще в религию ударился буркнул в сторону Хоппер.
Барвелл бросил в его сторону суровый взгляд.
Немного похудеть нам всем бы тоже не помешало.
После чего, повернувшись к Кайлу, продолжал:
В общем, Джордж, ситуация такова. Мы с Виком всегда знали, что нам одним все это дело никак не вытянуть. Окружной прокурор просто выжидал, как отреагирует на апелляцию Верховный суд. Мы рассчитывали на то, что это спасет нас.
Седовласый гость нервно теребил в руках шляпу.
Но теперь ясно, что и нас тоже замели. А это значит, тюрьма, как для тебя, так и для всех остальных. И сегодня мы пришли, чтобы вместе подумать, что теперь делать.
Я вел себя постыдно, медленно проговорил Кайл своим новым пастырским голосом. Я не опозорил звание офицера полиции. Я брал взятки от нечестивых владельцев игорных притонов и затем раздавал их другим полицейским. Я заслужил свое наказание.
Бавелл метнул взгляд в сторону Хоппералицо крепыша пылало гневом, громадные кулаки побелели от натугии предостерегающе покачал головой.
Устремив взгляд куда-то поверх их голов, Кайл взмахнул рукой, сжимавшей библию, в сторону жены.
Я женился на хорошей женщине. На благочестивой женщине. Дочери честного, богобоязненного человека, который ни разу не осквернил свои руки грязными деньгами. Восьмерых детей взрастил на зарплату лейтенанта полиции. Они жили в нищете, но Господь устремил на них Свой сияющий взор. Я же вверг и его, и ее в бездну позора и унижения.
Джордж, и у меня, и у Вика тоже есть жены и семьи, сказал Барвелл. И все, чем мы занимались, это лишь принимали взносы от людей, которые делают ставки на лошадей и при этом добровольно участвуют в азартных играх. Мы просто оказывали им услугу, и если заслужили того, чтобы сесть в тюрьму, то тогда с нами надо посадить добрую половину города.