Они сидели на корточках у кафельной стены, таращась на детектива красными немигающими глазищами.
– Видите? – оживился Мюргенштюрм, заметив его реакцию. – Это сущие пустяки.
– Это что еще за черти? – спросил Мэллори, уже второй раз за вечер пожалев, что не обзавелся пистолетом.
– Это метрогномы, – пояснил эльф. – Не волнуйтесь, они вас не потревожат.
– Они уже тревожат меня.
– Они не привыкли видеть здесь людей. С другой стороны, я тоже не привык видеть здесь их. Обычно они толкутся на «Таймc‑сквер», «Юнион‑сквер» или на станции «Восьмая авеню» в Гринвич‑виллидж.
– Наверно, не без причины.
– Так ведь жетоны на метро – их единственное пропитание, вот они, само собой, собираются в тех местах, где наблюдается изобилие оных. Наверное, они просто решили поразведать трущобы.
– Что за существа способны питаться жетонами на метро?! – Мэллори так и впился взглядом в гномов.
– Вот эти самые. Вас разве никогда не занимал вопрос, почему Нью‑йоркское транспортное управление продолжает ежегодно штамповать миллионы жетонов? Как ни крути, они ведь не приходят в негодность и ни на что другое не годятся. Теоретически в обращении должны находиться миллиарды жетонов, каковых, естественно, не наблюдается. Метрогномов можно считать своего рода санитарами подземки: они не дают Манхэттену затонуть под весом жетонов и дают работу сотням человек, круглый год занятых производством новых.
– А что они делают, когда не едят? – поинтересовался Мэллори.
– О, они совершенно безобидны, если вы об этом.
– Именно об этом.
– Вообще‑то говоря, они пасутся от пятнадцати до двадцати часов в сутки. Чтобы насытить одного из них до отвала, нужно довольно много жетонов. – Мюргенштюрм доверительно понизил голос. – Я слыхал, какая‑то часть метрогномов эмигрировала в Коннектикут, когда там начали делать сходные жетоны на автобус, но, должно быть, те оказались не так питательны, поскольку большинство гномов вернулось на родину.
– А как они поступили бы, если б я не швырнул им жетоны? – спросил Мэллори, поглядывая на них с опаской.
– Это как посмотреть. Мне говорили, что они чуют жетон за двести ярдов. Если б их у вас не было, гномы оставили б вас в покое.
– Но жетоны у меня все‑таки были. А что, если б я их не отдал?
– Вот уж не знаю, – признался Мюргенштюрм. – Пожалуй, можно спросить у них.
Он уже шагнул было к гномам, но Мэллори остановил его, положив ладонь эльфу на плечо:
– Это несущественно.
– Точно? – переспросил Мюргенштюрм.
– Как‑нибудь в другой раз.
– Может, оно и к лучшему. Времени у нас в обрез.
– Пожалуй, тебе стоит известить об этом транспортное управление. Поезда пока что‑то не видать.
Мюргенштюрм высунулся за край платформы, вглядываясь в тоннель.
– Не представляю, отчего он задерживается. Он должен был подойти минуты две или три назад.
– Я его вызову прямо сейчас, если хочешь, – предложил Мэллори.
– Вы? Как?
– Тебе под силу тормознуть Время. Что же, а мне по силам его подстегнуть. – Он вытащил из кармана сигарету и закурил. Не успел он сделать даже основательной затяжки, как раздался гудок и поезд подкатил к платформе. – Срабатывает безотказно, – констатировал Мэллори, швыряя сигарету на пол и растирая ее подошвой.
Двери распахнулись, и они вошли в первый из четырех вагонов поезда. Вместо привычных Мэллори рядов истертых, неудобных сидений на диво чистый вагон был оборудован полудюжиной полукруглых кожаных диванчиков, смахивающих на отдельные купе.