Все задумались о том, какое древнее их дело. Куда-то в глубину веков ушло начало добычи золота на этой земле, которую они взламывают своими бульдозерами, чтобы получить драгоценный металл.
- Кстати, Константин Максимович, а вы откуда сюда приехали? - спросил Савченко геолога.
- Из Сибири. В Новосибирске живут мои родители.
- А я с Украины. И часто думаю о том, что местные жители, аборигены, вдруг спросят: зачем приехал в чужие края, вместе с пробщиком и лотком таскаешься по ключам, ищешь, где можно хапнуть золото? Мы-то ведь не едем к вам в Сибирь или на Украину, не роем вашу землю, не уничтожаем леса и не разрушаем огород, который вас кормит.
Романенко распрямил свою тощую фигуру и с жаром возразил:
- Ну, если так рассуждать, то нам вместе с вами нужно все бросить и по темноте выходить на большую дорогу да проситься на попутный транспорт, чтобы нас домой подбросили. Нам ведь эти двадцать гектаров в громадной тайге власть дала.
- Да какая власть в этой глухомани? - махнул рукой Василий Николаевич. - О чем мы говорим, кто первый стрельнет в спину - того и власть. Просто люди, живущие здесь, на все махнули рукой, промыслы забросили, выращивают коз да молоко пьют. А то и покрепче чего принимают. Не до промыслов стариковских. Нам с этим просто нужно считаться, а то мы так далеко зайти можем, и остановить нас в этой дремучести некому. Ну ладно, Константин Максимович, давай по существу, - вернул разговор к наболевшей теме Савченко. - По первому блочку мы сможем взять десять килограммов или это просто на бумаге у геологов?
- Василий Николаевич, я вам уже докладывал о результатах наших апробаций, да и первые промывочные дни показали, что левый борт ключа неперспективен, это старые выработки, что будет дальше - посмотрим. С теми тридцатью сотыми грамма на кубе, которые прогнозируют геологи, пока можно согласиться. О правом целике вы в курсе не хуже меня, сами на апробации присутствовали.
Как только геолог сказал про целик, Савченко сразу изменился в лице. «Неужели не подтвердятся даже скромные прогнозы геологов относительно левого борта? - пронеслось у него в голове. - Такого я еще не встречал, а план-то делать надо».
- Ну что, пойдем отдыхать, если к нам нет вопросов, - сказал геолог.
- Да-да, вопросов нет. А разговор был полезен. Пойдем в столовую, перекусим.
- А мы уже ели. А вам надо поторопиться, а то ужин остынет. Ну а мы сейчас лоток с соскребушками положим и в баньку париться пойдем. День сегодня был удачный. Такие богатые пробы взяли!
Савченко усмехнулся, вспомнив, как сегодня утром геолог собирал пробы на целике. Он зацепился длинными худыми руками за приподнятый ковш экскаватора, пробивающего поперечную траншею, которая рассекала правый борт ключа. Она захватывала почти весь целик, с которого еще ночная смена убрала последние остатки крупных деревьев Соболиной рощи. Болотные сапоги с подвернутыми голенищами были явно геологу не по размеру, подчеркивали его высокий рост при очень узких плечах. Синяя куртка висела на нем, как на вешалке, сильно оттягиваясь под весом набитых доверху какими-то разноцветными породными камешками, перемазанных желтой глиной карманов. Он что-то сказал экскаваторщику Макару Петровичу Хижинскому. Тот достал из-под сидения кабины старую, испачканную рубаху и передал геологу. Тот разорвал ее на лоскуты и, выбравшись на место посуше, стал вытирать ими сапоги, к поверхности которых прилипло много золотинок. Затем аккуратно свернул лоскутки с золотинками и положил к себе в карманы. Очистив обувь, он еще раз осмотрелся и направился в сторону ровно стоящих на участке балков. Хижинского заинтересовала процедура собирания грязи с сапог. Он внимательно смотрел на висевший над трехметровой траншеей ковш, из всех щелей которого еще стекала мутная вода вместе с тускло блестевшими золотинками.
Макар Петрович не первый год вместе с геологами бил разведочные траншеи. Он знал: сейчас нельзя менять положение ковша, дабы засечь место, где нашлись первые золотинки. Это нужно геологам для точного подсчета содержания драгметалла.
Через несколько минут подошли геолог и горный мастер. Они остановились, не дойдя до экскаватора, разложили какие-то коричневые карты прямо на проезжей части старой дороги. Горный мастер на что-то показывал, а потом опять склонялся над длинной узкой картой. Хижинский видел, что мужики так увлечены своим делом, что, кажется, кроме траншеи и карт, забыли про все на свете. Геолог с какой-то синей бумагой пошел к заболоченной лужайке с яркими лилиями, остановился там и показал Савченко на какую-то выбранную им точку. Закончив осмотр болотины, собеседники свернули карты в рулон и направились в сторону экскаватора.
Горный мастер по-дружески улыбнулся и громко сказал:
- Ну что, Макар, повеселее стало, как ушел с левого борта? Здесь только начал копать - и уже поднял хорошие пробы. Надо было нам с тобой, Константин Максимович, его еще в мае на эту рощу поставить. Он бы нас золотом завалил, а сам бы на лет десять помолодел, жена его по осени не узнала бы.
Горный мастер и геолог спустились в траншею, где уже хлюпала вода, а в некоторых местах с боковых стенок отслаивалась порода и падала вниз. Макар, сидя в кабине, подальше от начальства, наблюдал за их действиями. Они делали какие-то замеры своими импортными самовыкидывающимися рулетками, записывали результаты в записные книжки. Что-то обсуждали, показывая друг другу на скопление золотых частиц. Пройдя в сторону рощи метров сто, стали возвращаться. Перед экскаватором остановились, Савченко, сказав что-то напоследок, стал выбираться из канавы. Макар, увидев это, вышел из кабины и по очереди подал им руку, помогая выйти на сухое место. Горный мастер в знак благодарности похлопал его по плечу.
- Молодец, хорошую тропу пробил. Теперь мы займемся, а тебе денек отдыха дадим, и так весь полигон траншеями изрисовал.
- Ну, это как Константин Максимыч скажет.
Геолог, не дожидаясь, пока Савченко полюбезничает с Макаром, широким шагом пошел, по обочине дороги к своему балку. Через несколько минут Савченко тоже ушел. Хижинский остался один около экскаватора, забыв уточнить, что делать дальше.
Василий Николаевич пытался нагнать геолога, но это было трудно. Он знал особенность этого крепкого и опытного таежника - быстро ходить. На участке не было человека, способного идти рядом с ним. Некоторые пытались, но больше трехсот метров не выдерживали, просили его притормозить. А тот лишь улыбался и приговаривал: «И так тихо идем». Он всегда считает, что, когда идет с кем-нибудь рядом и разговаривает, собеседник находится рядом на протяжении всего пути. Задаст какой-нибудь вопрос, а ответа нет; повернув голову, удивленно смотрит на товарища, который метрах в десяти от него, запыхавшись, телепает. Постоит, подождет, а когда его нагонят, все начинается сначала. По первости мужики обижались на эту манеру ходьбы, но потом перестали. Даже стали подшучивать:
«Большому кораблю - большое плавание».
Макару надоело сидеть в машине и рассматривать серые балки. Он вылез и по пробитым уже свежим следам спустился в траншею по еще не сильно залитому водой дну. Он увидел сотни, а может быть, и тысячи светящихся золотинок. Хотел идти дальше, но взгляд возвращался к маленьким желтым точкам, окружавшим его со всех сторон. Макар попытался рукавицей как бы смахнуть их с земляной стенки, но на их месте появлялись все новые и новые желтые пятнышки. За всю бытность работы вместе с геологами, а он пробил не один десяток километров разведочных траншей, ему еще не встречалось такое щедрое месторождение, притом на столь маленькой глубине. Глаза разбегались от этакого богатства. «Здесь грунт какой-то другой, не такой, как в траншее по левому борту ключа, - подумал Хижинский, - где я вчера закончил копать такую же траншею, а сегодня - верная примета старательского счастья», - и экскаваторщик поспешно вернулся к машине - в артели было не принято ходить по разведочным траншеям в одиночку. Там могли встретиться самородки золота. Бывало, граммов по двести находили.
Пришел пробщик, большим скребком он соскреб со стенок в чистое ведро породу с золотинками, набирая пробу грунта из разных мест. Через некоторое время появился сам Романенко. Еще издалека он подал условный сигнал - две поднятые вверх руки. Это означало: «Дальше копать траншею не будем, возвращайся с техникой к геологам».