- Алька, вода высоко стоит? - это вместо "здрассте, дорогая коллега". В двери моего кабинета заглядывает невысокий рыжий мужик с круглым, аккуратным пузиком. Серега -методист нашего дома кретинов, пардон - Дома Культуры. Я поднимаю на него пустой взор. Как-то не задумывалась о высоте воды. Да и занята я сейчас проверкой переписанных ролей. Скоро у меня начнется горячая пора подготовки нового спектакля.
-Алька!
-Кому - Алька, а кому - Альбина Викторовна, - рассеянно бормочу я. - Серый, ты же знаешь, где у нас берег! Сходи, да и посмотри. Тут тебе всего-то через зал пройти. Вот на спор - там даже двери открыты. Бабка Лида только что с ведром воды пронеслась.
Я снова утыкаюсь в текст. Что-то мне не нравится идея этой пьесы. Вроде бы по весне привлекла, а сейчас что-то отталкивает...
-Аль, Егор лодку уже перегнал? - передо мной зависает квадратный шкаф... э-э... я хотела сказать - наш завхоз, Славка.
-Лодку?! Какую лодку? Ничего я ни про какую лодку не знаю... - отмахиваюсь я. - Откуда мне знать - перегнал Егор лодку, или нет. И куда он ее должен перегнать? И откуда у Егора лодка?
-Аля, мы у тебя маскировку не оставляли прошлой осенью? - это уже Егор. - Аля!
Широкая ладонь ложится на тетрадь. Я поднимаю глаза и вижу перед собой светло-карие глаза. В них сейчас живет только одна мысль - охота. А еще - затаенный смешок. Смешок - это надо мной. Я, задумавшись, могу напрочь выпасть из реальности, особенно когда мысли о будущем спектакле...
-Роль возьмешь? - спрашиваю, пытаясь стряхнуть с себя сеть пьесы.
-Куда ж я денусь! Аля! Ты сеть не видела? - в бархатном баритоне проскальзывают рыкающие нотки. Я глубоко вздыхаю, почти захлебываясь немного пряным ароматом любимого одеколона Егора.
-Ты парфюма перелил, - невпопад отвечаю я. убирая в стол тексты. Рабочее утро испорчено окончательно. И неделя - тоже. Зто ж теперь до самой пятницы в клубе будет суета и трепотня.
-Дочку вчера из города привезли. Она и постаралась от всей широты любящей души, -отмахивается Егор. - Я тебя про сеть спрашивал...
Я хмыкаю. Про сеть - то я знаю... Даже про две сети. Одна лежит на чердаке моей бани, вторая - в крольчатнике. Потому, что у меня просто не хватило сил вторую затащить к первой. Тяжелая она. зараза!
-Егорушка, миленький, - ласково улыбаюсь я, - А скажи-ка мне. радость моя - кто из вас двоих должен был ту сеть разобрать, просушить, свернуть и на чердак забросить? Хохол клялся, что ты сам собирался это сделать...
-Значит, она у тебя! Я был уверен, что мы её у кума твоего оставили... Все остальное -то у него в гараже...
У меня круглеют глаза - кум мой живет за четыре улицы от речки, на взгорке, и до него минут сорок ходьбы.
-Будем считать, что я все поняла. Ты сеть-то проверять думаешь? У меня по осени сил хватило ровно на то. чтобы ее от воды до крольчатника дотащить. На "разобрать и просушить" уж извини - ничего не осталось.
-А Хохол твой где? Опять с Волчарой по кольцу укатил?
Я вздыхаю и отворачиваюсь. Хохол - "партийная" кличка моего супруга. Надо сказать -он действительно чистокровный хохол, хотя во всех документах числится, как русский... В данный момент он абсолютно нетранспортабелен. С самого утра, между прочим. А если еще точнее - с позапрошлой пятницы, когда нам аванс выдали... Мужичонка он субтильный, и там, где тому же Семенычу - нашему зав. отделом культуры нужно ведро, Хохлу хватает и стопки. А поскольку он - личный шофер шефа, то и квасят они вместе, катаясь "по кольцу". То бишь, в отчетах вышестоящим - с инспекцией очагов культуры на периферии. Уж не знаю - доезжают ли они до сел, но автоклуб мелькает на проселках постоянно. И за рулем там вовсе не шофер, а его шеф. Понимающий в машинах только - в какую сторону руль крутится, да как различать педали газа и тормоза. А шофер в это время спит на полу в салоне... Почему на полу? Да падает он с сидений... Под вечер, а то и поздно ночью его вытряхивают у ворот - я слышу, как взлаивает Гранта, и тут же переходит на приветственный скулеж. Гранта... Чистокровная восточно - европейская овчарка, испорченная хозяином -алкашом.
-...ать! И ...еть! - у Хохла слова служат для связки матерков. По - другому говорить он просто не умеет Сейчас хлопнет дверь в предбаннике... Ага... Все, теперь и мне можно уснуть. Рано утром я встану доить корову, и увижу, как мелькнет грязная рубаха по ту сторону забора - Хохол на опохмел побежал...
-Я тебе сколько говорить буду - выгони ты его! - бурчит Егор. - Ты же совсем перестала на женщину походить!
-Вторая сеть - на чердаке в бане, - говорю я. -Иди, Егор, не трави душу. Без тебя тошно...
Егор только качает головой. Мы оба знаем - разговоры ничего не изменят И почему я держусь за алкаша - мы тоже знаем...
Егор уходит, что-то бурча себе под нос. Я еще пытаюсь собрать мысли в кучку, но ничего не выходит. Я сижу, тупо уставившись на настольные часы. Секундная стрелка резво скачет по кругу, чуть заметно подрагивая и подпрыгивая. Время уже к обеду, а значит, мне надо снова идти домой, погружаться в бесконечную череду хозяйственных дел: накормить цыплят и гусят, налить всем воды, нарвать травы кроликам, приготовить пойло теленку, разогреть обед и поесть самой... За каким демоном я училась в институте? Чтобы в конце концов стать половым придатком к скотному двору?!
Я построила свой замок Из песка.
Но волной его слизала Жизнь - река.
Жизнь - река моя застыла Подо льдом.
Для тебя он стал постылым -Милый дом.
Милый дом мой - как вериги Для тебя.
Отрекаясь, отрекайся Не любя.
Не любя и ненавидя -Ты живешь.
И назад уже - не выйдет -Не придешь.
Не придешь, не прикоснешься Вновь к щеке...
Больно! Больно сердце бьется... Как жулан в руке...
Но вернемся к Открытию... Примерно с середины июля на реке воцаряется рев лодочных моторов. Нет, конечно, лодки мелькают там с начала ледохода - Рыбалка - дело святое. Кто-то едет ботить. кто-то расставляет поставки, кто-то перегораживает сетями протоки. А кто-то, оглядываясь на кусты, пытается добывать стерлядку сплавом. Иной раз и нарывается на рыбинспекторов. А там - штрафы, проблемы... Но все в этом мире решаемо... Но вот наступает июль, и рыбаки все чаще заговаривают об охоте. Вспоминают - кто и сколько набил уток в прошлом сезоне. Вспоминают - кто и сколько выпил в день открытия. Кто и куда нырнул впотьмах... Поговаривают о том, пора ли ставить брагу, и в каких местах нынче гнездится утка.
Вообще-то, основное русло Оби от нашего селения далече. А мы проживаем на берегу Обского водохранилища. И чтобы попасть на Обь - нужно миновать несколько проток. А они имеют странное свойство видоизменяться. То вдруг на выходе из протоки намоет островок. То в другом месте островок исчезнет, но вместо него останутся поваленные деревья, запрудят проход, и надо искать новую дорогу... А то и вовсе протока обмелеет так, что можно свободно перейти ее вброд. А уж вездесущие камыши! Вот и мечутся рыбаки - охотники, обустраивают на островах стоянки: за столько лет у каждой группы охотников обжит свой остров. Есть и крошечные избушки, срубленные из краснотала. И кострища за годы обустроены: с навесами, лавочками и вкопанными в землю столами. И, кажется, никто чужой на островке пакостить не будет, даже если и найдет там припрятанную флягу бражки... Правда, сейчас брагу редко, кто ставит. Все больше водкой обходятся...
И вот наступает Великая Пятница. Нет, само - то открытие - ранним субботним утром, на зорьке! Но ведь надо ж и того... Обмыть! А то не будет удачи! Потому в два часа пополудни начинается Исход. Весь берег усыпан палатками, рюкзаками, сумками, сетками, пакетами, спальными мешками и прочей необходимой снастью. Разноцветные лодки -"казанки" постепенно заполняются всем этим барахлом. Оседают грузно. А ведь еще и мотор. И запасная канистра с бензином. Да охотников не один и не два. А еще - собаки. Чаще спаниели, но есть и фокстерьеры, и бигли, и сеттеры. Черные, рыжие, пятнистые... Они тоже весело принимают участие во всеобщем празднике. Шум, крики, лай, визг... Самое интересное - погода обычно стоит замечательная. Солнечная и тихая. Изредка поднимается ветерок, холодает, но дождя, как правило, не бывает...
Я стою в огороде, спрятавшись за высокими кустами топинамбура, и наблюдаю всю эту кутерьму. Вон Егор тащит в лодку здоровенную суму. Это Аля наготовила ему с собой жратвы на все два дня. У него под ногами путается Аргошка - молоденький спаниель, еще ни разу не бывавший на реке. Интересно - он из лодки не выскочит?! Мой кум что-то кричит вслед своему давнему приятелю Лехе. Тот в ответ машет рукой и пытается уложить в лодку чехол с ружьем. О, а вот и Хохол нарисовался. Я смотрю на своего муженька, и мне становится тошно. Все еще пьяный, расхристанный, в грязных штанишках и рубашонке, он настолько жалок и смешон, что мне хочется или вымыть его в бане, или притопить на мелководье... Увы! Клятущая совесть не дает сделать ни того, ни другого... Чего он приперся на берег? Ведь ни Егор, ни кум, ни Леха его с собой никогда не позовут. Водку пить они и сами умеют... Я вижу, как злющий Егор одной рукой поднимает Хохла за грудки и кидает в реку. До меня долетают лишь осколки матов. Хохол барахтается в воде, силясь подняться. Не получается, и он ползет на берег на карачках, утопая в грязи... Жалкое зрелище!