Он всё время занят.
Вот ответьте: разве могут камни, пускай даже синие или вообще серо-буро-малиновые в клеточку, быть важнее, чем собственная дочь? Могут, по-вашему?
А ты потерпи. Уже скоро.
Это наше с мамой «скоро» тоже ужасно долго тянулось. Целых четыре года.
* * *
Я открываю альбом и рисую вид из окна. С натуры рисовать очень полезно, от этого развиваются наблюдательность и внимательность к мелочам. Вот, например, стоит у дерева собака на четырёх лапах. А художник может увидеть, что у неё их три. Или вообще двадцать шестькогда она понесётся вскачь. И это будет правда. И никакой очевидности это не противоречит. А знатоки придут и скажут: ну-у, голубчик, так не бывает! Или что-нибудь ещё похлеще. Но художников, кстати, это никогда не останавливало.
Сиреневое от заката море, розовое небо и белая точка на золотом берегу. Если соединить эти цвета в одной картине, будет гармония, а если перемешатьпросто грязь. Акварельне гуашь, она не прощает нам, художникам, ошибок.
Белая точкаэто баба Лиза. Она неподвижно сидит на складном табурете в широкополой шляпе из соломки и смотрит вдаль.
Я встаю рядом. Мне четыре года, и я не выговариваю букву «р».
Тебе глусна?
Баба Лиза молчит, но мне и так всё понятно.
А почему?
Не знаю, Собачкин. Бывает, что человеку грустно просто так. Безо всякой на то причины. По-моему, это называется меланхолия или как-то там, бабушка чему-то улыбается, и от этого у неё делаются потусторонние глаза. Когда мне грустно, я прихожу сюда, на этот берег, и смотрю вдаль.
Почему? снова спрашиваю я.
Я хочу увидеть Морскую птицу.
Да? А какую?
Такуюголубого цвета. У неё благородная осанка, человеческие черты и огромные крылья.
Ничего себе! мне даже не верится. А лазве такие бывают?
Конечно, бывают, на полном серьёзе говорит бабушка. Только их не каждому дано увидеть. Морская птица показывается только тому, кому очень грустно. У кого совсем не осталось надежды, понимаешь? Совсем-совсем.
Я не понимаю.
А ты видела когда-нибудь Молскую птицу, Лиза?
Я?
* * *
Помню, однажды, ещё там, в деревне, я пришла домой из школы. Это был, кажется, январьснег валил и валил. Сугробы доставали до окошек, и нам каждый день приходилось срезать их лопатой. Как ножом по маслувжииииик!
Мама сидела за столом в жёлтых валенках и читала письмо.
От бабы Лизы? обрадовалась я. Или от папы?!
Вообще-то, папа мне никогда не писал, но я всё равно ждала.
Я хотела, чтобы мама прочитала мне вслух, как делала раньше. Она никогда не давала читать мне письма самой, я даже не знала, как выглядит бабушкин почерк. Но мама скомкала вдруг в кулаке письмо, подошла к печке и бросила его в топку. Я смотрела, как огонь сжирает белый комок, и не понимала, зачем мама так сделала.
Нет папы. И бабы Лизы тоже больше нет, вдруг сказала она.
Что?
Их больше нет, повторила мама каким-то стерильным голосом.
Так уставшие хирурги в сериалах про больницу сообщают родным о самом страшном, а они потом безмолвно плачут, утыкаясь хирургам в плечо.
Я заплакала, уткнувшись маме в плечо.
Мама обняла меня, усадила на колени и стала с силой гладить по голове. Сама она не плакала. Она вообще никогда не плакала, даже когда однажды чуть не отрезала себе ножом палец. Даже когда по телику показывают какой-нибудь жутко грустный фильм, где в конце главная героиня умирает или расстаётся с любимым, мама не плачет. Наверное, просто у неё внутри нет лишней влаги.
Они что, умерли?
Да, доченька. Папа с бабушкой умерли. «Как же так? не понимала я. Так ведь не бываетчтобы два человека разного возраста из одной семьи вдруг взяли и умерли. Одновременно!»
Их задавило машиной, да? Как бабушку Валю? у меня вдруг стало гореть горло, как будто я проглотила раскалённый стеклянный шар.
Да, дочка, да. Но ты не плачь, мы с тобой всё переживём.
Мы всё переживём.
Да, мы с мамой всё переживём.
Глава 3Мама в пятнышку
Мы с мамой идём по набережной. На нас одинаковые белые сарафаны с большими карманами и хлопковые панамы. Мы похожи на двух альбатросовгорячий ветер развевает наши волосы и юбки. Я пересказываю маме новый клип (теперь у нас есть «МУЗ», ура!), и настроение у меня просто суперское!
В зарослях заливаются цикады, и от них вокруг всё гудит. Душно, как ночью на печке под верблюжьим одеялом. А море совсем рядомпереливается серебряными блёстками сквозь прибрежные сосны. Дрожит, как мираж, зелёное-презелёное!
Мы покупаем мороженое в стаканчиках и скатываемся вниз по крутой сыпучей тропинке.
Вот ономоре. Ура-а-а!
Я скидываю шлёпки и на цыпочках бегу к воде. Раскалённый песок хватает меня за пальцы.
Валя, мороженое! кричит мама.
Приходится возвращаться. Мама расстилает на песке «соломку» и с ног до головы намазывает меня кремом от загара. Разве что пятки не намазывает.
Мам, не надо, а? Я и так бледная, как поганка.
Мороженое течёт по моим пальцам, а я с завистью смотрю на прокопчённых солнцем мальчишек. Они привязали к сосне верёвку с палкой, раскачиваются на ней и прыгают с высоты в море. Тарзанка. Если бы не их белобрысые макушки, можно подумать, что они негритята. Точно, обесцвеченные негритята. Везёт же людям!
Бледная кожапризнак аристократизма, говорит мама, а сама в пятнышку. То есть нос у неё в пятнышкуона приклеивает на него треугольную бумажку. Приклеивайне приклеивай, он у неё всё равно от природы такой. Даже огуречный крем на него не действует.
Я вдыхаю полной грудьютак здорово пахнет водорослями и шашлыками!
Раньше, когда мы гуляли с бабой Лизой, она всегда покупала мне шашлыквтайне от мамы.
Мы заходили в кафе к её знакомому грузину, дяде Арчилу, и заказывали шашлык. А ещё острый суп-харчо и хачапури с белым сыромпрямо из каменной печки!
Мы сидели за длинным деревянным столом, который дядя Арчил всегда скоблил своими кривыми ножами, а по стенкам вился кишмиш. Иногда я залезала с ногами на этот стол, вытягивала шею и ловила ртом чёрно-синие глянцевые ягоды. Баба Лиза никогда не ругаласьона пила вино из глиняной кружки и смеялась. Смех у неё был, как у разбойницы с большой дороги.
Мам, я искупнусь?
Прогрейся сначала. А то ещё простынешь перед школой. И прикрой плечисгоришь.
Можно подумать, что меня сделали из стекла.
* * *
Список заветных желаний:
1. Найти парня.
2. Кожаные сапоги-чулки.
3. Компьютер (пускай будет даже секонд-хэндовский).
4. Чтобы прошли прыщи!!!
5. Похудеть на 5 кг (в идеале на 6) и носить лифчик.
6. Мир во всём мире, и никаких атомных электростанций.
7. Чтобы мы жили все вместе, как раньше.
* * *
Не знаю, Вика, что и делать: не берут Валю, и всё тут. Пахомов говорит, мест нет. А раньше он мне не мог этого сказать? мама разговаривает по сотовому, а я читаю былину «Васюта и Микола Селянинович». Это из списка на лето.
Вот интересно, почему в школе всегда задают читать такую тоску? Ведь на свете столько всяких интересных книжек! Про Гарри Поттера, например, супер! Но мама такое не разрешает. Говорит, что эти книгимусор и их надо выбрасывать на помойку. А как книги можно на помойку? Их же столько людей старались, делали!
Вкус к чтению нужно воспитывать с детства, говорит мама и даёт мне пьесы Островского. А я хочу читать Стефани Майеру неё про настоящую любовь. Или «Поющие в терновнике»тоже прелесть! Мне в нашей сельской библиотеке порекомендовала тётя Маша. Они с мамой тёзки. Но мама отобрала у меня и назад отнесла. Ещё и с тётей Машей поругалась, мол, она мне всякую макулатуру подсовывает.
Я, если бы знала, что так всё сложится, и не приехала бы сюда Ходила я в районо, ходила. Да, говорила
Всё-таки странно, в школеи мест нет. А у нас в деревне в этом году в первый класс пошёл всего один человек. Хотя у Козловых дочке тоже семь лет, но она не пошла. Её родители не пустилиони сектанты и со дня на день ждут конца света. А какая тут школа, когда конец света на носу?