Но я в это дело не верюв конец света. Вернее, не боюсь его. Потому что, даже если он наступит, мы ведь все окажемся вместе. Снова все вместе: я, папа, мама и баба Лиза. И даже баба Валя будет с нами, хотя я её ни разу в жизни не видела.
Ума не приложу, что теперь делать Что? Ты в своём уме? Да мне наплевать, что он устроит! Век бы мои глаза его не видели
Мам, можно, я погуляю?
Сиди читай! рявкает мама на меня, а потом на тётю Ботю:Только попробуй! И вообще, не вмешивайсяэто семейные дела, понятно?
Я чувствую себя как в клетке. Такая затюканная зверюшка в зоопарке, которая ест кашу из ведра и глядит на голубой клочок неба.
* * *
Опять приснился этот ужасный сон.
Мы едем на нашей старой зелёной машине, все вместе. Бабушка рядом с папой впереди, а мы с мамой на заднем сиденье. Окошки плотно закрыты, за ними проплывают горы. Это с одной стороны. А с другойморе. Мы поём какую-то эстрадную песнюбеззвучно, только широко открываем рты, как рыбы. Кажется, нам жутко веселопросто до чёртиков.
Я поворачиваюсь к окну и на линии горизонта, там, где море соединяется с небом, вдруг вижу что-то очень красивое и сияющее.
Лиза, Морская птица! Смотри!
Глупости, холодно говорит бабушка, как будто у неё за пазухой килограмм ледышек. Выдумала какую-то птицу-шмицу, представляете?
«Птицу-шмицу?»ужасаюсь я.
Лиза, ты что?!
Не фамильярничай, строжится на меня мама.
Баба Лиза начинает надо мной смеяться, а за ней смеются мама с папойгромко и обидно. Мама даже строит рожи, а папа показывает мне, как маленькой, козу:
У-тю-тю!
Мне становится противно. В машине душно и пахнет, как в зоомагазине. Я хочу вылезти из этой мерзкой вонючей машины.
Ты куда собралась? бабушка оборачивается, и я вижу, как ходит ходуном её широкое морщинистое лицо.
Я вдруг понимаю, что это не Лиза! Это баба Валяс траурной фотографии на маминой полке!
Они все смеются и смеются надо мнойснова беззвучно, как противные рыбы. А потом происходит затемнение, как в конце фильма.
* * *
Понимаете, мне тринадцать лет. Тринадцать! В тринадцать лет людей уже на дискотеки отпускают и к друзьям с ночёвкой. А меня не то что к друзьям, мне на море нельзя одной! Сидишь дома сиднем, с тоски можно умереть. У меня даже компьютера нет, представляете?
Да и друзей-то у меня никогда не было. В Фирсовке мама запрещала с деревенскими общаться, мол, они мне не ровня. У них гены какие-то, потому что отцысплошь пьяницы. А по мне так лучше хоть какой-то отец, чем вообще никакого.
После того, как погиб папа, она два раза могла выйти замуж. Мама у меня очень даже ничего, только характерсами знаете.
Ухаживал за ней один мужчина, дядя Гриша Акопян. Мы с его сыном в одном классе учимся. Ухаживал, значит. Один раз даже, помню, зимой привёз целое ведро нарциссов. У него своя фура. Я нарциссы нюхаю и говорю:
Мам, смотри, как он тебя любит! Это вообще!
А она мне:
Чтобы язамуж за разведённого? Придумай что-нибудь поинтересней.
Потом появился Никанор Валерьевич, холостяк. Правда, ему пятьдесят три года. Зато две коровы, куры, гуси, поросятаполна коробочка, как у нас говорят. Он работал ветеринаром на ферме, тоже из бывших городских. Он маму очень любил! И меня тоже. Всё-время с «Рафаэлло» к нам приходил, это мои любимые конфеты.
А мне Никанор Валерьевич нравится, говорю. Он добрый и анекдоты смешные рассказывает.
За подачки тебя купил! фыркает мама. Гордость надо иметь, понятно?
Сказала, что никогда не пойдёт за того, кто в пятьдесят три года ещё холостяк. Потому что это ненормально.
А потом к нам уже больше никто не ходил. Маму в деревне побаивались. А ей всё равно.
Но вообще, она у меня хорошая. Иногда ляжет на кровать, лицом в подушку, и глядит куда-то, глядит Просто она папу до сих пор забыть не может.
Глава 4Собачкин
Когда мне грустно, я сажусь у окна, смотрю на море и рисую птицу. Голубую птицу с крыльями и человеческими чертами.
Она обязательно прилетит, вот увидишь, говорит баба Лиза. Давай посидим ещё немножко.
Мы сидим на обрыве, на складных брезентовых стульчиках. Холодно, ветер продувает сквозь вязаную кофту, треплет поля бабушкиной широкополой шляпы. Но она у неё на резиночкене сорвёшь!
Штормит. Мы пьём горячий чай из крышечек от термосая из большой пластиковой, а бабаиз маленькой металлической. В сумочке у нее бутерброды с огурцом и копченой колбасой. Они такие вкусные! Особенно, когда сидишь на ветру и запиваешь их из крышечки.
Лиза! Это она! Молская птица! Смотли, вон хвост!
Это русалочий, глядя в маленький театральный бинокль, говорит баба Лиза. Мы подождём ещё
* * *
Ну когда же, когда я в кого-нибудь влюблюсь?! Это же так здорово, наверное, с кем-то встречаться! С каким-нибудь парнем. А я, между прочим, ещё ни с кем ни разу не целовалась. Только однажды на баклажане пробовалана всякий случай, мало ли. Мне Федоренка показывала, когда мы дежурили в пришкольном парнике. Мы учимся в одном классе. У неё и парень уже есть, они целых два года встречаются. Только его скоро заберут в армию. Так что Федоренка кое-что смыслит в этой жизни. Вообще-то, лучше тренироваться на помидорах, но их в тот раз не былотолько что сняли урожай. Поэтому пришлось довольствоваться синенькими (это Федоренка баклажаны так называет).
Присосись к нему, как будто ты пылесос, советует она, а у самой вся шея в засосах.
Синенькие скользили, и вообще меня всё время преследовала мысль, что я, как дурочка, целуюсь в парнике с баклажаном.
Мой идеал парняРоберт Паттинсон. Я когда о нём думаю, у меня посередине, между рёбрами и животом, сразу и щекочет, и холодит. Ну почему на месте Беллы не я? Ну почему?!
Всё простоя некрасивая. Уродка. А мама даже тушью не разрешает пользоваться. Говорит, что от неё ресницы выпадают и морщины раньше времени. Если б только она разрешила!
Терпеть не могу свои волосыкак у мыши.
Когда мне исполнится шестнадцать, я уйду из дома и стану свободным художником. Перекрашусь в чёрный, буду носить цветастые платья в пол, как у Карины, и путешествовать дикарём. То есть, странствовать по свету с этюдником. А годам к тридцати обоснуюсь в Акапулько или где-нибудь на Алтаея ещё не решила.
Надо ей написать, Карине. И прыщ на подбородке выдавить.
У меня даже компа нет! Что за жизнь?
* * *
Сегодня мама освободилась пораньше, и мы пошли на море. Середина августалюдей на пляже больше, чем ракушек после прибоя.
Я собираю ракушки в два мешочка. Белые плоскиев большой, а тёмно-серые выпуклые в маленький. Я сделаю из них панно, вставлю в круглую рамочку и подарю маме. Она обожает, когда я мастерю своими руками. Однажды я смастерила ей ловца снов из ниток мулине и куриных перьев. Но наш кот Жозефина омрачил мамину радость. Он засунул в ловца лапы, запутался и повис. И главноепри этом ни звука! Мы с мамой весь дом обшарили, а он висит под потолком и моргает. И никаких сигналов о помощи не подаёт!
Залив блестит, как огромная полоса расплавленного металла. На горизонте стоят паруса рыбачьих лодок.
Мам, мы запишемся в художку?
Море шуршит о гладкие камниони все поросли ярким мхом. А вдалеке горы в густых белых облаках, как голые коленки после парной.
Какая художка? Я школу-то нормальную не могу найти! Посмотрим.
Всё ясно, мама опять не в духе.
Я искупнусь, ладно?
Только быстро. Нам ещё на базар, пока не закрыли, картошка кончилась.
А я вообще могу круглый год одними арбузами питаться! Разрежешь его пополам, а тамзасахаренный мармелад! И ложкой его, ложкой, прямо из половинкиа на дне потом розовое озеро. Выпиваешь его со свежим батоном вприкускупрелесть! Почему не продают арбузный сок в пакетах? Всякий апельсиновый и яблочный есть, а арбузного не продают.
Я бегу в воду по крупному мокрому пескуон весь из маленьких разноцветных камушков, как из бисера!
Эй, осторожней! Чуть ногу не отдавила, овца!
Я оглядываюсь:
Извините, пожалуйста.