Глядя на их потуги,
Или насмешливо фыркала.
Тамбыло что-топро чащу, которая стоитподпалящими лучами солнца,
однакокаким-тодивным образомпродолжаетярко зеленеть. И выходило, что
всем нам предстоитнаправиться туда... в самом скоромвремени? Указан срок
-- летом. Ночтослучитсялетом?Мытудаотправимсялетом?Или летом
прибудем туда?
Отец Хэнди иТибор чувствовали итоговую правду, абсолютную истину этих
слов, но, по своемуневежеству и отсутствиюисточников,накоторые можно
опереться,приходилосьдомысливать.Илетовихсознаниистановилось
временем, когда предстоит выйти и прийти -- отправиться в путешествие в этот
иссушенный солнцем лесной край и достичь конечной цели, конечного обретения.
Они--опять-таки нутром --ощущали, что обретение жизнии уход из жизни
одномоментны, тем не менее разумно объяснить сей феномен не могли, апотому
он пугалих.Однакоонираз за разомвозвращались кэтой теме, ибоне
достигали понимания -- быть может, это непонимание и было бальзамом для них,
благостнымспасением, иразговор они заводили радитого, чтобы лишний раз
подтвердить наличие благости непонимания.
"Теперь,--думалотецХэнди, -- мы с Тибором нуждаемся в mekkis --
силе, что снизойдет с Неба и пособит нам..."
Вэтомпункте Служители Гнева сходились схристианами:благаясила
сосредоточенана Небесах, наUbremSternenzelt,по выражению Шиллера, то
естьпосле звездного шатра.Знаясовременныйнемецкийязык,ониточно
понимали смысл шиллеровскоговыражения --горние высоты располагаются выше
звезд.
"Авообще-тостранно целиком полагатьсяначетверостишье,значение
которого остается темным, -- размышлял отец Хэнди, разворачивая старую карту
с указанием всехбензозаправочныхстанций вдоль дорог-- такиекартыдо
войныраздавалиавтомобилистамбесплатно.--Всеэтибесчисленные
бензоколонки -- не знаки ли это беды, не признак ли сползания человечества в
пропастьмаразма? Да,временамечены расцветом дурного -- нето чтобы те
времена были паршивые,мысами были гадкими, дурными--зло гнездилось в
нас".
СейчасонсовещалсясДоминусом Маккомасом--своимначальником,
согласно иерархии Служителей Гнева.
Доминус восседалперед ним -- большой,не холодный ине горячий -- и
скалилдостранности крупныезубы.Казалось, зубы даны емукакатрибут
профессии и он трудится преимущественно ими, готовыйв клочья изорватьвсе
живое и неживое, что попадает в поле его зрения.
-- Карл Люфтойфель, -- сказал ДоминусМаккомас, -- был настоящий сукин
сын. Если говорить о его человеческой ипостаси.
Онпоторопилсяприсовокупитьэто уточнение,ибонегожевыражаться
подобным образом о божественной части Господа Гнева, богочеловека.
-- И бьюсьоб заклад двакодному,-- продолжил Маккомас, -- что он
использовал сладкий вермут для мартини.