Молча смотревшие за Найлом Симеон и Фелим увидели, как он поперхнулся дыханием и покачнулся. Фелим успел подхватить, когда у Найла подогнулись колени.
Открыв глаза, он понял, что лежит на одном из узких столов, а Фелим щупает ему пульс. Голос Симеона зазвучал неподалеку:
- Он мертв.
- Кто, я?
- Нет, он мертв, - Симеон указал на мужчину. Найл заставил себя сесть, превозмогая поднимающуюся из желудка тяжелую тошноту, и снял ноги со стола, поддерживаемый под локоть Фелимом. Остекленевшие глаза мужчины бездумно пялились в потолок. Челюсть откинулась, а волосатая грудная клетка застыла, перестав подыматься и опадать.
Найл протяжно застонал и хватил себя по лбу кулаком.
- Ну и кретин же я! - рванул цепочку у трупа с шеи, он с досадой швырнул ее в угол.
Фелим недоуменно повел плечами.
- Да скажет мне хоть кто-нибудь, что здесь происходит?
- Я угробил его по дурости, вот что,- горько сказал Найл.
Симеон положил руку ему на плечо.
- В том не было твоей вины.
- В том-то и дело, что была. Мне надо было сначала снять кулон.
- Но кулон его даже не касайся, он свешивался на стол.
- Какая разница,- Найл поглядел сверху вниз на желтозубого мертвеца,Он может убивать на расстоянии.
- Кто? - спросил Фелим.
- Тот, кто его послал. Маг.
Фелим посмотрел на Найла с неподдельным изумлением.
- Да ну? Настоящий?
- Я все, когда надо, объясню,- торопливо вмешался, Симеон.
- Но...
- Сейчас не время этим заниматься. Фелима, по всей вероятности, одолевала тревога.
- Я бы все-таки хотел знать, что его убило.
- Если тебе нужна моя догадка, то пусть будет сердечный приступ. Симеон протянул руку и опустил веки на выпученные глаза.
- А я думал...
Симеон оборвал его, бесцеремонно махнув рукой.
- Давайте прежде снимем остальную паутину. Я хочу видеть, есть там еще кулоны или нет.
Через десять минут шелковистая кисея была снята с остальных тел. Всего тел было четырнадцать, и судя по одежде, Скорбо с дружками добывал съестное в городе пауков. Особенно заметно по лицам: черты у всех одновременно и броские, и вместе с тем какие-то вялые - породистость и тупость, полулюди-полускот. Трое были из сословия слуг. Четверо женщин, семеро юношей и девушек, из которых некоторые едва достигли подросткового возраста. У каждого (Фелим указал) на плече или на шее имеются следы клыков - свидетельство, что любители человеченки накидывались сверху.
Все это время Найлом владела гневливая досада; он по-прежнему клял себя за неосмотрительность. Когда было покончено с последним коконом, Фелим подытожил:
- Кулонов больше нет.
Симеон высказал вслух то, что было на уме у Найла:
- Значит, в живых у нас остается одна только девушка. Надо беречь ее как зеницу ока.
- А еще лучше сделать как-нибудь так, чтобы она очнулась.
- Как насчет гадючьей сыворотки? - поинтересовался Фелим.
Симеон подумал.
- Слушай, а ведь может, и получится. Во всяком случае стоит попробовать.
- Что еще за сыворотка? - переспросил Найл.
- Противоядие от яда рогатой болотной гадюки. Я ее создавал, вводя яд под кожу лошади, пока у той не выработался иммунитет. Это однажды спасло мою жену в Великой Дельте. Яд болотной гадюки действует примерно так же, как и паучий яд - от небольшой дозы наступает паралич, от большой смерть.
- А мы ее тем самым не убьем?
- Да ну, что ты. Яд в сыворотке уже нейтрализован. Если на то пошло, мы могли бы ее вначале опробовать на одной из этих спящих красавиц.- Он повернулся к Фелиму.- Помоги-ка мне подыскать кого-нибудь с хорошим, стойким пульсом.
Фелим пощупал запястье девушки, лежащей по соседству.
- Может, эту?
Симеон взял другое ее запястье, деловито кивнул. Затем приподнял ей веко и тихонько коснулся кончиком пальца глазного яблока.