И кто наградил меня сим даром? Не турецкое же ядро?!
П. П. Тушин. Тетрадь за нумером два (18071817).Думаю, что дорогие мои читатели согласятся с этим утверждением нашего Великого Пророка. Замечу только, что в клеенчатой тетрадке за нумером три я нашел его научный трактат «Пророчества артиллерия Времени». Что в сем трактате он написал, затрудняюсь ответить. Сплошная кабалистика формул, расчетов и прочих научных штучек. Одним словом, артиллерийская математика.
В ней мой «великий» физик Васька попытался разобраться, но не смог. «Да, сказал он мне, подшутил над всеми нами твой Петрович! Поди, ему этот трактат кто-то из математиков следующего тысячелетия накропал. И добавил восхищенно: Далеко ушли, черти! Рад за них».
Тетради эти до сих пор не опубликованы, но переговоры с издательствами я уже веду. Есть, правда, закавыка. Объявились «родственники» отставного капитана, о чем я заранее был предупрежден Порфирием Петровичем. Вот с ними сейчас разбираюсь. Когда мы придем к взаимному согласию, тогда и увидят свет эти уникальные документы, но, к сожалению, не все. С некоторых до сих пор не снят гриф «совершенной секретности». Тетрадь за нумером два как раз из их числа.
И для не читавших мой роман первый «Фельдъегеря генералиссимуса», чтобы и им было понятно, кто такой Порфирий Петрович Тушин и причем тут турецкое ядро, публикую начало своего первого романа. Введу, так сказать, тех, кто не знает, в подлинный курс Истории нашего Отечества!
Александр Николаевич Бенуа. «Парад при Павле I». 1907
12 марта 1801 года
Лишь мгновение колебались на весах Судьбы чаши Жизни и Смерти. В спальню ворвался конногвардейский полковник Саблуков.
Беннегсена он ударил пудовым кулаком в грудь, и тот, выронив шпагу на пол, упал замертво. Братьев Зубовых схватил за уши (Платона за левое ухо, а Николая за правое) и принудил встать их передо мной на колени; потом он их отшвырнул в угол.
Остальные заговорщики пришли в себя и ощетинились шпагами. Полковник Саблуков снял со стены алебарду и, как оглоблей, прошелся по ним.
Мне показалось, что он обращается с ними, как с разбойниками. Такими они, в сущности, и были, раз подняли руку на своего государя.
В спальню вбежали его молодцы-конногвардейцы. «Сир, сказал мне тогда полковник, вам необходимо показаться войскам». Я в горячке было пошел за ним, но остановился. «В ночной рубашке, улыбнулся я ему, и босым?»
Кто-то из его молодцов одолжил мне свой мундир. В этом мундире я и предстал перед своими верными войсками.
Они стояли побатальонно и троекратным ура встретили наше появление на крыльце.
«Вы спасли от смерти не только меня, своего государя! сказал я полковнику со слезами на глазах. Вы спасли Россию!»
Три дня ликовал Петербург по случаю моего счастливого избавления от смерти.
Дневник Павла Ι. (Перевод с французского А. С. Пушкина.)
Подлинность этого дневника до сих пор оспаривается, точнее оспаривается авторство императора Павла Ι на том основании, что оригинал до сих пор не найден, а есть только пушкинский его перевод. Мол, сам Пушкин его и сочинил, правда, на основании событий той мартовской ночи, и выдал за дневник Павла Ι. Но, по большому счету, это не имеет никакого значения, так как подлинность тех событий неоспорима.
Порфирий Петрович Тушин в отставку вышел по болезни в чине артиллерийского капитана.
Болезнь приключилась после контузии.
Турецкое ядро ударило ему под ноги и перелетело через его голову; он опрокинулся на спину и сильно ударился затылком о землю.
Очнулся он только на следующий день в лазарете.
Болезнь его была престранная. Порфирий Петрович вдруг ни с того ни с сего впадал в немое оцепенение и стоял этакой античной статуей минут пять, а то и больше.
Разумеется, он не видел и не слышал, что происходило вокруг него в тот момент. Другие картины клубились в его больной голове. Поначалу он чуть не сошел из-за них с ума, но потом к ним привык и даже стал извлекать для себя пользу
Какую пользу извлекал наш Великий Пророк, читавшие мой роман первый «Фельдъегеря генералиссимуса» знают, а не читавшие, думаю, догадываются, какую пользу извлекал Порфирий Петрович Тушин из своих пророческих приступов.