Был когда-то. Преступники просто-напросто высверлили личинку, вскрыли дверь и проникли в дом.
Аккуратно, чтобы не уничтожить следы преступников, Степан зашел в квартиру. Две комнаты, просторная кухня. Красиво, стильно, дорого и со вкусом. Но во всем этом квартирно-гарнитурном комплексе видны были прорехи. Бросалось в глаза отсутствие телевизора, видеомагнитофона, музыкального центра. Сейчас ни одна квартира не обходится без этого. А здесь ничего такого нет. Только пустая телевизионная тумбочка и сиротливо брошенный антенный шнур.
– Вероника, вы говорили, что у вас украли деньги и драгоценности, – сказал Степан.
– Да, и это самое главное, – сокрушенно вздохнула красавица.
– Сколько?
– Восемьдесят пять тысяч долларов наличностью и драгоценностей тысяч на триста…
– Рублей или долларов?
– Ну конечно, долларов. Кто сейчас на рубли счет ведет?
– Как это ни странно, подавляющее большинство наших сограждан деньги считают в рублях. Но не будем отвлекаться от темы… Где находились деньги?
– В сейфе.
– Драгоценности?
– Там же…
Степан осторожно прошел в спальную комнату, где за отодвинутым компьютерным столом в стене зияла дыра, на месте которой когда-то был небольшой сейф. Его вырвали вместе с мясом…
Место для тайника не самое оригинальное. Преступники могли найти сейф и без наводки. Но откуда они могли знать, что в квартире самой обыкновенной журналистки могло находиться столько добра? Восемьдесят пять тысяч долларов наличностью – это не шутка. Триста тысяч, в которые Ника оценила пропавшие драгоценности, сумма весьма относительная. Но даже при погрешности «минус» пятьдесят тысяч сумма вырисовывается очень большая.
– Вероника, извините за нескромный вопрос, где вы были этой ночью? – спросил Степан.
– Ну, я девушка не замужняя, свободная. Скажем так: я ночевала у друга… – в раздумье ответила она.
– И часто вы у него ночуете?
– Когда как. Но чаще я ночую дома… Вас интересует, с кем?
– К сожалению, да, интересует… Видите ли, в чем дело, преступники проникли к вам в квартиру именно в момент вашего отсутствия. Значит, они знали, когда вас не бывает дома. К тому же преступники были в курсе, что и где вы храните. В общем, возникает мысль, что они действовали по наводке…
– Вы, наверное, думаете, что преступников мог навести кто-то из моих друзей? – с нескрываемым сарказмом спросила Ника.
Она сидела в кресле в эффектной позе. Нога за ногу, руки грациозно собраны на коленке, плечи расправлены, голова высоко поднята вверх. Она стоила того, чтобы ею любовались…
– Вы говорите о своих друзьях во множественном числе, – заметил Степан. – Сколько их у вас?
– Боюсь, что этого я не могу сказать, – вальяжно покачала она головой.
Степан в ответ лишь надменно усмехнулся. Похоже, эта Ника из той породы хитромудрых лисичек, которые и рыбку хотят съесть, и на волчий хвост не сесть. Что ж, это ее право потерпевшей – держать в секрете свои интимные связи. В таком случае шансы найти преступников падают до минимума. И если Степан со своей командой не сможет раскрыть кражу, то пусть она пеняет на себя. А свое журналистское расследование пусть засунет в то самое место, где она хранит свои тайны…
Он не стал выяснять подробности из личной жизни потерпевшей. Заставил Нику писать заявление, где обязал составить подробный перечень пропавших вещей. Когда прибыла оперативно-следственная группа, передал ее на руки Эдику Савельеву и Сане Кулику, а сам отправился в ОВД. В конце концов, он – начальник криминальной милиции и не обязан сам искать преступников. Его дело – организовывать, руководить и направлять. А также получать и анализировать сопутствующую расследованию информацию.