Детекторы обнаруживали заветные кубышки в пересохших колодцах, в кладках печей, в самых бедных домах, и почти во всех: золото, золото, золото.
Конечно, не одно золото. Были там вазы, драгоценные камни, мечи, полуистлевшие ткани. Вещи продолжали жить: на рукоятках мечей пели райские птицы, на клинках тявкали собачки, кувшины дремали, стоя на маленьких лапах, сложив ручки на животе. И главное – Ванвейлен нашел несколько морских карт, вырезанных на черепаховых пластинках и на нефрите. Карты указывали рельеф берега, направления течений и ветров, и кружки городов на том берегу.
А через несколько дней Бредшо набрел на еще одну карту. Эта была очень красивая карта. Ее никто не прятал в сундук, и она была выложена плоскими камешками на внутренней стене какого‑то храма. Центр карты был не на полюсе и не на экваторе, а немного к югу от середины восточного материка, и в центре этом была выложена ониксом черепаха. Восемь ног черепахи переходили в восемь главных меридианов. Карта была выполнена в ортогональной проекции, искажения нарастали по мере удаления от центра, и заморский берег был мало на себя похож.
Город был, однако, покинут не совсем: не то снова приезжали переселенцы, не то наведывались пираты. Длинный шпиль у храма на городской площади был починен недавно, и на стапелях в доке сидел новый корабль с одинокой мачтой и пустыми уключинами для весел. Киль его, восемнадцати метров длиной, был вытесан из одного куска дерева, и с обоих его концов удивленно посматривали на землян два резных длинношеих дракона.
Ванвейлен осмотрел корабль и сказал:
– Вот на этот корабль мы погрузим вон то золото, и доплывем на нем до материка.
Накануне отплытия, когда круглый корабль качался в бухточке, к Ванвейлену, скорчившемуся у костра, подошел Бредшо. Ванвейлен, сев на корточки, выгребал из углей завернутую в пальмовые листья дикую курицу, – рецепт, подсмотренный у местного населения.
– Неужели вы действительно думаете дотащить все это золото до «Ориона»?
– Да.
– Глупо. А знаете ли вы, во сколько раз грамм золота дешевле грамма рения?
– Жаль, что горожане забыли спрятать свой рений в тайники.
– Глупо. Нас убьют за это золото.
– Нас убьют и без него. А вы что, боитесь, что мы потонем в море?
– Просто я не люблю деньги.
– Мистер Бредшо, если человек говорит, что он не любит деньги, это значит, что деньги его не любят.
Бредшо пожал плечами, и они некоторое время в молчании ели курицу. Курица была божественная. Аромат ее возносился над опустевшим городом, и местные голодные боги свесились с облаков на запах и жадно глотали слюнки.
– Кстати, – полюбопытствовал Бредшо, – откуда на вашем корабле бортовые лазеры? И почему вы не стали стрелять в пиратов?
– Вас побоялся, – сказал Ванвейлен, – думаю, сидит невинный геофизик, испугается, донесет.
– Да, – сказал Бредшо, – испугался помидор помидора.
Помолчал и прибавил:
– Странная все‑таки история приключилась с кораблем. Как вы думаете, что нас ждет на том берегу? Мне так ужасно интересно, куда мы попадем?
Ванвейлен ничего не думал о том, что его ждет на том берегу. Он привык думать только о тех вещах, про которые можно надумать что‑то толковое, и тут он думал до конца. О вещах, о которых думать бесполезно, а можно только гадать, он никогда не думал.
– Да, – сказал Ванвейлен, – очень интересно.
– А?
– Очень интересно, куда мы попадем. Вдруг у них там сейчас гражданская война, и они распотрошили нашу ракету, – и лупят сейчас друг друга вашим… геофизическим оборудованием.
На следующий день корабль со звериной мордой отплывал из пустого города.