А можно Илюху, он постарше. Глянь, серьезный какой, основательный муж будет.
Пятилетний Илюха, наголо стриженный, смотрел на гостей волчонком. Когда понял он, что отец говорит о нем, то хмыкнул недовольно.
А ты молчи, неслух. Отец отвесил ему легкий подзатыльник. Илюха надулся.
Хороший жених, одобрила Аксинья.
У нас не срослось так пусть Илюха иль Ванька Недосказанное повисло в воздухе. Не жалел Семен жену свою, будто неживая она, истукан, не уловила взглядов и намеков, что щедро бросал ее муж гостье.
Внезапно мальчонка подскочил к Аксинье и пнул со злостью по ногам. Она отшатнулась и в недоумении посмотрела на Илюху. Сил у пятилетки, конечно, немного, да дело не в синяках, а в уважении.
Ты чего творишь, олух? Зад по розгам соскучился? Семен закричал так, что проснулся Ванька, а Нютка недоуменно вытаращила глаза-блюдца. Иди к отцу! Куда полез!..
Илюха с проворством белки залез на полати, что приколочены были под потолком и использовались редко, семье хватало места и по лавкам.
Да оставь его, он малый совсем, не понимает, проговорила Катерина со слезами в голосе.
Не до него сейчас. Пусть наверху посидит да подумает о поведении своем. Розги наготове у меня. Он снял со стены внушительного вида гибкий прут.
Спасибо за гостеприимство. Пойдем мы. Аксинья поклонилась хозяевам, взяла на руки дочь.
Провожу вас. Псина у нас злая, покусать может. Семен опередил Катерину.
Женка склонила голову. Аксинья заметила недоверчивый взгляд, что бросила Катерина на мужа. Боится греха. Аксинья на ее месте тоже боялась бы, пуще золота мужа берегла.
Семен с соседкой вышли в теплые сени.
Ты помощи моей проси. Без мужика тяжко. Дочка возмущенно запищала, Семен слишком близко придвинулся к Аксинье. И ребенка одна растишь. Я ж рядом.
Жена у тебя, Семка. Сыновья.
Да что жена Ты знаешь ведь.
Не балуй, не надо. Я довольно нагрешила До конца жизни не расплатиться.
Как знаешь. Но я тебе сказал. Неожиданно он впился в ее губы, просунул пахнущий ячменным пивом язык, сжал руками. Не забывай про меня.
Дочку раздавишь, отстранилась Аксинья. Во рту остался хмельной вкус пива и Семкиной похоти.
Я своего добьюсь. Он открыл дверь и свистнул псине. Та облаивала Аксинью, кидалась, рвалась к гостям. Семен прицепил толстую веревку к кожаному ошейнику, потрепал сторожа по загривку.
Держи, Семен, своего пса на цепи. И себя держи, сказала она скорее себе, чем охальнику.
Аксинья вышла на крыльцо и вдохнула свежий воздух. Не надо ей в гости к соседям ходить и наедине с Семеном оставаться. Бедовый. Зря приняла приглашение его. К Семену ходить чертей дразнить.
Ты что взбаламученная такая? Анна сразу почуяла неладное. Обидел кто? У Семки что случилось?
Все хорошо, матушка. Твое как здоровье, болит спина?
Лучше, Оксюша, лучше, уверяла Анна. Себя бы убедить.
Лучше, Оксюша, лучше, уверяла Анна. Себя бы убедить.
Той ночью Аксинья долго не могла уснуть, крутилась с бока на бок. Все тело будто горело под ночной рубахой, набухшие соски терлись о грубую ткань. Когда темнота полностью поглотила избу, Нютка подняла дикий крик. Аксинья зажгла лучину, вытащила мокрый мох из люльки, обмыла гладкое тельце и приложила дочку к груди. Требовательными движениями дочка втягивала сосок, кусала его, мусолила нежную кожу. Вместе с болью пришла сладкая истома, и, досыта накормив Нютку, Аксинья забылась муторным сном.
Чьи-то руки требовательно шарили по ее телу, щипали грудь, растирали срамные места, а она кричала так, что перебудила, вестимо, всю деревню. Пыталась открыть глаза, посмотреть, кто творит с ней похабство, но темный платок застилал свет, царапал веки, и Аксинье оставалось лишь смириться со своим поражением.
Много срамных снов на одну заблудшую бабу.
Чуть свет появился ожидаемый гость. Игнат принес шмат розового сала, завернутый в рогожу. Васька, Матвейка и Уголек возились возле стола, жадно вдыхали чесночный аромат угощения.
Под ногами не крутитесь! шикнула Аксинья и налила гостю травяной настойки. Рассказывай, Игнат.
Подмогни, Аксиньюшка. Мочи нет руки ломит. Молот возьму иль топор хоть волком вой. Младшего брательника, Глебку, взял в подручные, а сам немочный, как старик. Младший насмехается
По младшему твоему, хоть и вырос, детина, розги плачут. Работаешь много, тяжести поднимаешь, себя не жалеючи
А что младший-то мой? Сотворил что?
Да так, я к слову, не стала Аксинья рассказывать о святочных пакостях Глебки. И мазь, и растирка, и травы здесь, протянула она заулыбавшемуся Игнату сверток.
Вот спасибо. А поможет ли?
Должно помочь. С полмесяца еще промаешься, а потом с Божьей помощью
Игнат перекрестился.
Нужно здоровье мне, детей поднимать. Худое время нынче.
Что в Москве? О чем люди говорят?
Васька Шуйский жиреет, Шубником, слыхал, его кличут. Людишки богатые купцы да посадские поддерживают ево. Мол, крепостным теперь хозяина менять нельзя. Пятнадцать лет искать будут.
Ой, страсти, вздохнула с печки Анна.
А ты, соседка, приболела?
Как упала на дороге, на Всенощную шли, так мается матушка.
Мне уж помирать пора. Старая
Не говори такое. Легче станет еще.
Анна ничего не ответила дочери. Не помогут снадобья знахарские. Становилось хуже с каждым днем.