Она нахмурилась:
— Может, он и есть вор. Он мог симулировать припадок?
— Санитарам так вроде не показалось.
Детектив Додд прошлась по демонстрационному залу, разглядывая клоунов, парусники, рыбок и лошадок. Взяла с полки ангелочка, но сумма на ценнике пришлась ей не по вкусу. Пряди волос упали вперед, обрамляя ее сосредоточенное лицо, и я рассмотрел за маской неряшливой хиппи ясный аналитический ум. Она была полицейским с головы до пят, а уж потом привлекательной женщиной.
Поставив ангелочка на место, детектив Додд захлопнула блокнот, показывая всем своим видом, что расследование, несмотря на отсутствие результатов, закончено. Полицейский Додд уже стояла в дверях, готовая приступить к своей будничной работе.
— Зачем на вас такой большой свитер и бейсболка? — поинтересовался я.
Она весело на меня посмотрела:
— Так уж вышло, что вас ограбили на моем участке. Мое основное задание в Бродвее — обнаружить банду угонщиков автомобилей. Спасибо за внимание.
Она жизнерадостно улыбнулась, вышла и шаркающей походкой пошла под гору, остановившись потолковать с сидевшим у входа в лавочку смахивающим на бомжа бездельником. Жаль, что ни хиппи, ни бродяга не искали угонщиков этой ночью, рассеянно подумал я.
Я позвонил Бон-Бон. Она жалобно простонала в трубку:
— Джерард, дорогой, приезжай поскорее. Дети плачут, все ужасно. — Она судорожно вздохнула. — Прайем — старый дурак.
— Сколько он у вас пробыл? — спросил я.
— Минут десять-пятнадцать. Пока он тут был, нагрянула моя мать. Сам знаешь, какая она. Прайем почти все время провел в кабинете Мартина. Не мог найти себе места. — Бон-Бон переполняло отчаяние. — Ты приедешь?
— Как только закончу с одним делом и найду, на чем ехать. Скажем, ближе к полудню.
— Ах да, совсем забыла про твою чертову машину. Я за тобой заеду.
— Не надо. Не садись за руль в таком состоянии. Я сам доберусь, в крайнем случае попробуем упросить твою замечательную родительницу одолжить мне Уэрдингтона с «роллс-ройсом».
У Мариголд, матери Бон-Бон, был разносторонне одаренный водитель, которого она частенько ошарашивала своими эксцентричными требованиями. Все знали, как однажды он на бешеной скорости гнал по стерне в открытом «лендровере», а его хозяйка, балансируя, стояла за ним и палила над его головой из двуствольного дробовика по ошалевшим кроликам. По словам Мартина, на это страшно было смотреть, но Мариголд отстреляла тогда сорок штук и освободила свои владения от прожорливой напасти. Пятидесятилетний лысый Уэрдингтон внушал скорее мысли о приключениях, а не о последнем прибежище.
В первый день Нового, 2000 года жизнь в Англии замерла. Люди хотели посидеть дома.
Жители Бродвея поразились тому, что магазин «Стекло Логана» открыл свои двери вчерашним покупателям, которые пришли за остывшими за ночь сувенирами. К моему удивлению, пришли и двое моих помощников — явно невыспавшиеся Памела Джейн и Айриш. Они сказали, что не могли обречь меня на адский труд — одному упаковывать целое море безделушек. Так что новый век начался для меня бодро и весело. Позднее я вспоминал это мирное утро, не в силах представить, что жизнь когда-то могла быть такой простой и надежной.
Памела Джейн, щебечущая, нервная, худенькая и отнюдь не красавица, настояла на том, чтобы отвезти меня к Бон-Бон. Высадив меня на подъездной дорожке, она поспешила обратно в магазин.
По крайней мере, по поводу своего дома Мартин и Бон-Бон имели общее мнение. Приходя к ним, я неизменно восхищался этой жемчужиной восемнадцатого века. На гравийной дорожке стоял маленький темно-синий фургон с желтой надписью «ЭЛЕКТРОНИКА ТОМПСОНА». Сам я с утра работал и поэтому совершенно забыл, что в национальный праздник фургонам службы по ремонту телевизоров делать на улицах совершенно нечего.