Дроздова Полина - Эстетика и литература. Великие романы на рубеже веков стр 8.

Шрифт
Фон

В общем и целом, речь идет о философском выборе, а не об идеологическом утверждении господства. В перспективе Инквизитора сам Христос отказывается избавить человека хотя бы от минимальной части свободы, и именно из-за этого Он виновен в высокомерии и презрении к большинству людей (их Инквизитор называет «отверженными»). В этом смысле свобода предстает как навязанный дар, который несет с собой душевные мучения и несчастье людей. Христос отказывается кормить род человеческий из уважения к его независимости, и именно поэтому не навязывает никакие земные порядки. Но в этом смысле, кажется, что Христос обращается только к тому небольшому количеству людей, которых можно назвать «избранными». Неслучайно Инквизитор указывает на то, что религия свободы предназначена только для круга избранных, игнорируя то, что большая часть человечества – отверженные – неспособны вынести бремя свободы. Для этих слишком слабых людей Церковь готова взять на себя тяжесть совершенных ими грехов и освободить от душевных страданий. Таким образом, зло должно быть отделено от всякой мысли о свободе и оправдано в этих пределах, то есть объяснено с точки зрения социального детерминизма. Тогда каждое отклонение будет оправдано, и люди заживут в повиновении и спокойствии благодаря жертве Церкви. В итоге Инквизитор предстает как «святой» деспотизма, принося себя в жертву, как Иисус на кресте, для всеобщего спасения и счастья. Во имя всей Церкви ему не остается ничего другого, кроме как удовлетворить просьбу людей, которые попробовали предложенную Христом свободу: кто-то, как Ставрогин, утомившись безграничной свободой, покончил с жизнью, некоторые уничтожили друг друга, а другие, изнуренные и несчастные, приползли к порогу Церкви и к ее представителям, умоляя избавить их от свободы, которая приносит только конфликты и внутренние страдания. Так Инквизитор объясняет пагубный результат свободы, которую, если верить Поэме, невозможно выносить и от которой нужно избавиться. Таким образом, Христос, его жертва, прощение, которое он предлагает, и свобода, которую он дает следующему за Ним человеку, являются ничем иным, как химерой. Тем не менее, образ Христа, представленный Иваном, подводит Алешу к тому, чтобы подтвердить, что Поэма Ивана является уже не злословием, а восхвалением Христа, и поцелуй, который Иисус дарует своему врагу, похож на победу.

Согласно Бердяеву, приход Христа в историю современного человека дает ответ на вопрос о свободе. Как показал главный герой «Преступления и наказания», свобода, стоящая в основе человечности, может служить и разрушению других. Так как никакое моральное предписание не может заставить человека делать добро, свобода рискует превратиться в произвол и, следовательно, в насилие. Но разве возможно разработать этику, отвергнув все моральные предписания, внешние и внутренние субъекту, не ограничивая его свободу? Может ли быть установлена общая истина, принятая всеми мыслящими индивидами, когда «человек из подполья» отрицает самые элементарные законы логики? Дело в том, что, как всегда подчеркивает Бердяев, недостаточно принять истину, то есть Бога, а необходимо принять ее «свободно» [3]. Фигура Христа предлагает решение с помощью идеи «воплощения»: свобода, которая идет от Господа и указывает человеку путь к благу, не может прийти извне – она должна быть получена при участии Христа в человеческой природе. Человечность Бога-Человека, муки распятия, которые никого не заставляют их признать, направляют нас к Богу без принуждения. Человеческая любовь к Христу делает возможной божественную любовь к человеку, подобию Бога, и дает личности одновременно независимость и стремление к добру. Следовательно, по Бердяеву, решать апории необходимой свободы следует через понятия «воплощения», «жертвы» и «воскресения». И здесь для последнего решения проблемы свободы становятся необходимыми евангельские концепты, а Достоевский может рассматриваться, все так же согласно Бердяеву, как христианский писатель. О понимании «трагического Христианства», которое может оказаться толкованием подлинных Западной и Восточной традиций, а не всего лишь «новым Христианством», интересно писал в последние годы итальянский исследователь С. М. Капилупи [1].

Инквизитор объясняет, что человек, лишенный свободы, счастливее, чем свободный человек, поскольку духовная свобода, которую Христос хотел предложить людям, не может принести им ничего, кроме несчастья и отчаяния. Вспоминая искушения Христа в пустыне, Инквизитор открыто выражает одобрение дьяволу: отказавшись превратить камни в хлеб, Христос не захотел принять подчинение людей; отвергнув соблазн броситься со скалы и быть спасенным ангелами, он отказался покорить людей чудом; не приняв предложение править во всем мире, он решил не использовать «ключ Цезаря», чтобы установить свой авторитет. Эти искушения, напротив, представляют свободный выбор Церкви сохранять человека в блаженном счастье и оберегать его от душевных мучений, которые влечет за собой свобода. Кроме того, Инквизитор утверждает, что он относится к числу тех, кто взялся за исправление христианской деятельности во благо человечества. В конце концов, Инквизитор молчит в ожидании ответа Пленника, который все это время не произносил ни слова, и молчание Христа – это евангельское молчание, как то, которое было перед Пилатом. В финале «Легенды», после того, как Христос поцеловал старого Инквизитора в «бескровные уста», тот открывает дверь темницы, и пленник уходит в «темные стогна града». Вернувшийся Христос знает, что зло и страдания мира неискупимы и могут быть лишь разделены между людьми. «Легенда» показывает нам не Христа Спасителя: Иисус пришел, чтобы напомнить людям об их страдании и необходимой нравственности. Дело в том, что страдание не просит быть искупленным, а сохраняется в памяти, которая является противоположностью искупления, поскольку если искупление претендует на то, чтобы избавить нас от боли, то помнить значит наоборот сохранить боль в себе, поддерживая ее как таковую.

Примечания

1

О понимании «трагического Христианства», которое может оказаться толкованием подлинных Западной и Восточной традиций, а не всего лишь «новым Христианством», интересно писал в последние годы итальянский исследователь С. М. Капилупи: Капилупи С. М. «Трагический оптимизм» христианства и проблема спасения: Ф. М. Достоевский. – СПб.: Алетейя, 2013».

Эстетика и литература. Великие романы на рубеже веков

читать Эстетика и литература. Великие романы на рубеже веков
Дроздова Полина
В книге Джузеппе Ди Джакомо рассматривается творчество ряда наиболее важных и значимых писателей девятнадцатого и двадцатого веков, от Флобера до Беккета, от Достоевского до Кафки, в тесной связи с анализом работ таких философов и теоретиков литературы, как Лукач, Бахтин, Рикёр, Беньямин и др. Выдел
Можно купить 400Р
Купить полную версию

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3