Недодача естьвкаждой пайке -- только какая, велика ли?Вот двараза на
день и смотришь,душу успокоить -- может,сегодня обманули меня некруто?
Может, в моей-то граммы почти все?
--Грамм двадцать недотягивает,--решилШухови преломилпайку
надвое.Однуполовинузапазухусунул,подтелогрейку,а там унего
карманчикбелый специально пришит (на фабрике телогрейки для зэков шьют без
карманов). Другую половину, сэкономленную за завтраком,думал и съестьтут
же, да наспех еданееда, пройдет даром,безсытости.Потянулсясунуть
полпайки в тумбочку, но опять раздумал:вспомнил, чтодневальныеужедва
раза за воровство биты. Барак большой, как двор проезжий.
И потому,не выпускаяхлеба изрук, Иван Денисовичвытянул ногииз
валенок, ловко оставив там и портянки и ложку, взлез босойнаверх, расширил
дырочку вматрасе итуда,в опилки, спрятал свои полпайки. Шапку с головы
содрал, вытащил из нее иголочку с ниточкой (тоже запрятана глубоко, на шмоне
шапки тоже щупают; однова'надзиратель об иголку накололся, так чуть Шухову
голову со злостине разбил). Стежь, стежь, стежь -- вот и дырочку за пайкой
спрятанной прихватил. Тем временемсахар во рту дотаял.Все вШухове было
напряжено до крайности -- вот сейчас нарядчик в дверях заорет. Пальцы Шухова
славно шевелились, а голова, забегая вперед, располагала, что дальше.
Баптист читалевангелие не вовсепро себя, а как бы в дыхание (может,
дляШухова нарочно,ониведь,этибаптисты,любятагитировать,вроде
политруков):
-- "Толькобы не пострадалкто из васкакубийца, или каквор, или
злодей, или как посягающий на чужое. А есликакхристианин, то не стыдись,
но прославляй Бога за такую участь".
За что Алешка молодец: эту книжечку свою так заса'вывает ловко в щель в
стене -- ни на едином шмоне еще не нашли.
ТемижебыстрымидвижениямиШуховсвесилнаперекладинубушлат,
повытаскивал из-под матраса рукавички, ещепару худых портянок, веревочку и
тряпочку с двумя рубезками. Опилкив матрасе чудок разровнял (тяжелыеони,
сбитые), одеяло вкруговую подоткнул,подушку кинулна место-- босиком же
слезвнизи стал обуваться, спервавхорошиепортянки,новые,потом в
плохие, поверх.
И тут бригадир прогаркнулся, встал и объявил:
-- Кон-ча'й ночевать, сто четвертая! Вы'-ходи'!
И сразу вся бригада, дремала ли, не дремала, встала, зазевала и пошла к
выходу.Бригадир девятнадцать лет сидит, оннаразводминутой раньшене
выгонит. Сказал -- "выходи!" -- значит, край выходить.
И пока бригадники, тяжелоступая,безслова выходилиодин за другим
сперва вкоридор,потомв сени инакрыльцо,а бригадир 20-й, подражая
Тюрину, тожеобъявил:"Вы-ходи!"-- Шухов доспелваленкиобутьнадве
портянки,бушлатнадетьсверхтелогрейки итуговспоясаться веревочкой
(ремни кожаные были у кого, так отобрали -- нельзя в Особлагере).