Так Шуховвсе успел и в сенях нагналпоследнихсвоихбригадников --
спиныихсномерамивыходиличерездверьнакрылечко.Толстоватые,
навернувшие насебявсе, что только было изодежки, бригадники наискосок,
гуськом, не домогаясь другдруга нагнать,тяжело шликлинейкеи только
поскрипывали.
Все еще темно было, хотя небос восхода зеленело и светлело. И тонкий,
злой потягивал с восхода ветерок.
Вот этой минуты горше нет -- на развод идти утром. В темноте,в мороз,
с брюхом голодным, на день целый. Язык отнимается. Говорить друг с другом не
захочешь.
У линейки метался младший нарядчик.
-- Ну, Тюрин, сколько ждать? Опять тянешься?
Младшего-то нарядчика разве Шухов боится, только не Тюрин. Он ему и дых
по морозу зря не погонит,топаетсебемолча.И бригада заним по снегу:
топ-топ, скрип-скрип.
А килограмм сала,должно,отнес --потомучто опятьв свою колонну
пришла 104-я,пососеднимбригадамвидать.НаСоцгородокпобеднейда
поглупей кого погонят. Ой, лють там сегодня будет: двадцать семь с ветерком,
ни укрыва, ни грева!
Бригадиру саламного надо:ив ППЧ нести исвоебрюхо утолакивать.
Бригадир хоть сам посылокне получает -- без салане сидит. Кто из бригады
получит -- сейчас ему дар несет.
А иначе не проживешь.
Старший нарядчик отмечает по дощечке:
-- У тебя, Тюрин, сегодня один болен, на выходе двадцать три?
-- Двадцать три, -- бригадир кивает.
Кого ж нет? Пантелеева нет. Да разве он болен?
Исразу шу-шу-шу по бригаде: Пантелеев,сука,опятьв зоне остался.
Ничего он не болен, опер его оставил. Опять будет стучать на кого-то.
Днемего вызовут без помех, хоть три часадержи, никтоне видел,не
слышал.
А проводят по санчасти...
Вся линейка чернела от бушлатов -- и вдольее медленно переталкивались
бригадывперед, к шмону.Вспомнил Шухов,что хотелобновитьномерокна
телогрейке,протискался через линейку на тот бок. Тамкхудожнику два-три
зэка в очередистояли.И Шухов стал. Номер нашему брату --одинвред, по
нему издали надзиратель тебя заметит, и конвой запишет, а не обновишь номера
впору -- тебе же и кондей: зачем об номере не заботишься?
Художников в лагеретрое,пишут дляначальства картины бесплатные, а
ещевчередходятнаразводномераписать.Сегодня старик с бородкой
седенькой. Когда на шапке номерпишет кисточкой -- ну, точнокак поп миром
лбы мажет.
Помалюет, помалюет ив перчатку дышит.Перчатка вязаная, тонкая, рука
окостеневает, чисел не выводит.
ХудожникобновилШухову"Щ-854"нателогрейке,иШухов,ужене
запахиваябушлата, потомучто до шмона оставалось недалеко, с веревочкой в
руке догналбригаду.