Шухов сел на скамейкуу стены, на самый краешек, только-только чтоб не
перекувырнутьсявместес ней.Неудобноеместотакоеон избралдаже не
нарочно, а показывая невольно, что санчасть емучужая и что пришел он в нее
за малым.
А Вдовушкин писал дальше.
Санчасть была всамомглухом,дальнемуглу зоны,извуки сюдане
достигалиникакие. Ни ходики не стучали -- заключенным часовнеположено,
время за них знает начальство. Идаже мыши не скребли -- всехих повыловил
больничный кот, на то поставленный.
Былодивно Шуховусидетьв такой чистой комнате, в тишине такой, при
яркой лампе целых пять минут иничего не делать.Осмотрелон все стены --
ничегонаних ненашел.Осмотрелтелогрейкусвою--номернагруди
пообтерся, каб незацапали,надоподновить.Свободнойрукой ещебороду
опробовал на лице -- здоровая выперла, с той бани растет, дней боледесяти.
А ине мешает. Ещедня черезтрибанябудет,тогда ипобреют.Чего в
парикмахерской зря в очереди сидеть? Красоваться Шухову не для кого.
Потом, глядя на беленький-беленький чепчикВдовушкина,Шухов вспомнил
медсанбатна реке Ловать, как он пришел туда с поврежденнойчелюстью и--
недотыкаж хренова!--добройволею в строй вернулся. А могпятокдней
полежать.
Теперьвот грезится: заболеть бы недельки на две, на три не насмерть и
без операции,но чтобывбольничку положили,-- лежалбы, кажется,три
недели, не шевельнулся, а уж кормят бульоном пустым -- лады.
Но, вспомнил Шухов, теперь и в больничке отлежу нет.С каким-то этапом
новыйдоктор появился --Степан Григорьич, гонкийтакой дазвонкий,сам
сумутится, и больнымнетпокою: выдумал всехходячих больныхвыгонять на
работу при больнице:загородку городить,дорожкиделать,на клумбы землю
нанашивать, а зимой -- снегозадержание. Говорит, от болезни работа -- первое
лекарство.
От работылошади дохнут.Этопонимать надо. Ухайдакалсябысамна
каменной кладке -- небось бы тихо сидел.
...А Вдовушкинписал свое. Он, вправду,занимался работой "левой", но
для Шухова непостижимой. Он переписывал новое длинное стихотворение, которое
вчераотделал,а сегодня обещал показатьСтепану Григорьичу, томусамому
врачу.
Какэтоделается только влагерях,СтепанГригорьичи посоветовал
Вдовушкину объявиться фельдшером, поставил его на работу фельдшером,и стал
Вдовушкин учитьсяделатьвнутривенныеуколы натемныхработягах, дана
смирных литовцах и эстонцах, кому и в голову никак бы не могло вступить, что
фельдшер может быть вовсе и не фельдшером. Был же Коля студент литературного
факультета, арестованный со второгокурса. Степан Григорьич хотел,чтоб он
написал в тюрьме то, чего ему не дали на воле.
...Сквозьдвойные,непрозрачныеотбелогольдастекла елеслышно
донесся звонок развода.