Народномязыкеонговорилс
педантическойправильностью,нечураясь,впрочем,и
полнозвучныхпростонародных присловий. Чувства юмора у него не
было никакого. Прислуживал емумолодоймальтиец(яненавижу
чай,ноконьякуспроситьнерешился).Послухам, Никифор
Никодимович,-воспользуемся,рискуясвернутьязык,его
именемотчеством,-долгиегодыобожал мою обворожительную и
эксцентричную мать, мне известную в основном по избитымфразам
анонимныхмемуаристов. "Великая страсть" может служить удобным
прикрытиям,носдругойстороны,толькоблагородной
преданностью ее памяти и можно объяснить плату, внесенную им за
моеанглийскоеобразование,искромноевспомоществование
(большевистский переворот разорил его, какивесьнашрод),
доставшеесямнепослеегокончиныв1927-мгоду.Должен
признать, однако, что меня порой озадачивал живой взгляд егов
прочеммертвенныхочес, помещавшихся на крупном, одутловатом,
достойном лице, - русский писатель называлбыего"тщательно
выбритым"-несомненноизжеланияумиротворитьпризрака
патриархальной бороды впредполагаемомвоображениичитателей
(нынедавноужпокойных). Я, насколько хватало сил, старался
отнестиэтивзыскующиевспышкикпоискамкаких-точерт
изысканнойженщины,которуюондавным-давноподсаживалв
caleche и с которой,обождав,покаонарастворитпарасоль,
тяжеловоссоединялсявэтойпружинной повозке, - но в то же
время я невольно гадал, сумел ли мойстарыйgrandeeизбежать
извращения, некогда столь обыкновенного в так называемых кругах
высшей дипломатии. Н.Н. восседал в своем мягком кресле, будто в
обширномромане,однапухлаядлань его покоилась на грифоне
подлокотника, другая, украшенная перстнем спечаткой,вертела
настоявшемпообоктурецкомстоликенечто,походившеена
табакерку, но содержавшее запас бисерныхпилюлекоткашля-
дажескорейкапелюшек-зеленых, сиреневых и, помнится мне,
коралловых.Долженприбавить,чтоопределенныесведения,
впоследствиимнойполученные,показали,скольгнусноя
заблуждался,предполагаявнемчто-тоотличноеот
полуотеческогоинтереса ко мне, равно как и к другому молодому
человеку,сынуизвестнойсанкт-петербургскойкокотки,
предпочитавшейколяскедвуместныйэлектрическийэкипаж;но
довольно нам пожирать этот бисер.
3.
Вернемся в Карнаво, к моему багажу и кИворуБлэку,что
тащит его, изображая невесть какие мучения и бормоча комический
вздор из некой рудиментарной роли.
Солнцеужесветилововсю,когдамывходиливсад,
отгороженный от дорогикаменнойстенойистроемкипарисов.