И вдруг подплывают к бортику две пионерки:
– Лезьте в воду, Семён Семёнович, не стесняйтесь!
Обрадовался старик, плюхнулся в воду. Отфыркивается, плавает взад-вперёд по бассейну:
– Эх, хороша водичка!
Столпились дети у бортиков, хлопают в ладоши в такт гребкам Семён Семёныча. А старик знай себе плавает, ничего вокруг не замечает…
8
Плачет бедный старик: потерял он любимый кружевной платочек, подарок жены. А на платочке том рукой жены было вышито: С.С.
Плачет Семён Семёныч, ищет: куда мог задевать? Помнит, что положил в карман брюк, а дальше – ничего не помнит. Вот жена-то расстроится!
И вдруг подбегают к нему две пионерки:
– Семён Семёнович! Нашли мы ваш платочек! Вы его около бассейна обронили!
Обрадовался старик. – Где платочек? – говорит. – А вы попляшите сперва, Семён Семёнович! – Стал старик плясать, вошёл в раж…
9
Плачет бедный старик: нет у него аквариума с маленькими рыбками. Давно мечтал он о гуппёшках и паре меченосцев. Представлял себе, как кормит рыбок, как подплывают они к корму, как хватают…
И вдруг подбегают к нему две пионерки:
– Семён Семёнович! Мы вам дарим…
Посмотрел Семён Семёныч – а там аквариум с рыбками! Схватил он его и побежал со всех ног домой! Поставил на подоконник, не нарадуется!
Хоть и ругалась жена, счастлив по уши старик. Не налюбуется рыбками!
(…)
Как раз в те дни мне исполнилось четырнадцать – верхняя возрастная граница юных гостей «Солнышка». Нелегко было прощаться с лирическим героем – даром что и сам его прототип был всего лишь плохой пародией. Всё-таки навсегда – это навсегда.
Зато теперь нам с мамой предстояла поездка в дом отдыха. Не морской курорт, конечно, но всё-таки… Мама уверяла, что парни там водятся в огромных количествах. Какой-нибудь из них хотя бы по теории вероятности должен был стать моим.
Итак, на сей раз мы с ней отправлялись путешествовать в одном статусе. «В активном поиске».
***
Поиск наш благополучно закончился в первые же полчаса после заезда. А конкретно – в столовой, куда мы, ещё не успев разложить вещи, примчались на обед. С дороги мы обе были жутко голодные.
Там, за небольшим столиком, застеленным серой полотняной скатертью, уже сидели наши будущие соседи, ведя неспешный смолл-ток. Их было двое. Симпатичная, очень подвижная старушка в белом спортивном костюме – и Он.
Нет, не бабушка с внуком – они не имели друг к другу никакого отношения, просто уже успели подружиться. Наше появление на миг прервало беседу, но уже минуту спустя мы органично влились в неё.
Бодрая Марья Генриховна очень понравилась мне тем, что всё-таки не оказалась его бабушкой. Она была из тех милых самодостаточных людей, уместных в любой компании, поскольку умеют создавать приятный фон вовремя поданными репликами, не навязывая себя. Её собеседник отбивал эти подачи прямо-таки с удивительным искусством. Может быть потому, что дома он и правда жил с бабушкой, она-то и отправила его сюда. Он влюбился в одну женщину с их курса, она была старше… – в этом месте мама слегка подсобралась, но то была ложная тревога: героиня оказалась старше рассказчика всего на три года. Зато она была замужем, в общем, бабушка взяла ему путёвку в дом отдыха, чтобы он тут немного развеялся, а в идеале – нашёл себе нормальную девушку.
«Ты нашёл её, – думала я, трепеща. – Вот же я, вот».
Конечно, всё это Петя рассказал нам не за обедом – для этого он был слишком хорошо воспитан, – а чуть позже, когда мы все втроём, проводив обаятельную Марью Генриховну до её номера, пошли к прудам кормить уток. В том, что мы так быстро внедрились ему в душу, едва ли была повинна моя неземная красота (хотя мне и приятно было думать, что Петя взаимно влюбился в меня с первого взгляда). Просто мама всегда умела располагать к себе людей.
Он и на неё произвёл впечатление, я это видела. Не как мужчина, конечно – разница в годах была слишком велика даже при её красоте и моложавости, хотя мама и не могла удержаться от лёгкого кокетства. Может быть как возможный зять? Тактичная мама наверняка заметила моё состояние. Но дело, наверное, было в другом, в Пете уже тогда просматривалось что-то такое, чего маме, да и всем нам, не хватало как воздуха. И совершенно неважно, сколько ему было лет (двадцать два-двадцать три, не больше).
– Ну и как идут дела? – ревниво спросила она. – Присмотрели уже кого-нибудь?
Петя галантно ответил, что он, дескать, на этом не зациклен. И подмигнул мне, отчего я чуть в небеса не улетела.
Сама не знаю, почему я так на него запала. Парень как парень, стройный, симпатичный, с усиками. Может, дело именно в усиках? Или в этом его добром, чуть грустном взгляде?.. Он был похож на умного, негордого принца. Или ещё ближе – на червонного валета из потрёпанной бабушкиной колоды. Именно червонного, самого юного и нежного из всех.
Мама лукаво заметила, что бабушку расстраивать нельзя. Петя сказал, что он и не думал её расстраивать, что доказывает тот факт, что он вообще сюда приехал. А где вы, Пётр, обычно отдыхаете, продолжала флиртовать мама. На что её собеседник очень серьёзно ответил, что он, наверное, ещё недостаточно устал.
Пока они обсуждали всё это, а также бабушек, своих и чужих, я думала о том, что только теперь начинаю понимать свою лучшую и единственную подругу Катю Томуц. Пожалуй, зря я ей тогда наваляла. Если он будет моим парнем, думала я, если только он им будет (а он им обязательно будет!) – никому, ни за что на свете ничего о нём не расскажу.
***
Ах, да, Катя. Она здесь особо ни к чему, но и без неё тоже никак.
Это было ещё до начала каникул. Пока я изо всех сил соображала, где бы мне найти парня, он завёлся у Кати. Это бы ещё ничего, в конце концов, бегать за парнями в нашем возрасте – нормальное явление.
Куда хуже было то, что я узнала об этом не от неё. Другая девочка (дура-Танька) стукнула мне, что видела мою Катю с каким-то кексом – как раз в тот вечер, когда по официальной версии она должна была помогать маме мыть полы.
Тут я вспомнила и другие мелкие признаки и несостыковки последних дней. То у неё телефон часами занят, то живот заболел… Конечно же, я закатила Кате Томуц жуткий скандал (такой, что Катина мама даже позвонила моей и возмущалась, что я тиран и что Катя пыталась отравиться. После чего мама устроила скандал уже мне). Но легче от этого не стало. У меня в голове не укладывалось, что Катя скрывает от меня… – нет, не дружбу с другой девчонкой (это бы я ещё могла если не простить, то понять) – но парня?!..
Я изо всех сил пыталась поставить себя на её место. Да если бы у меня вдруг откуда-то появился парень – ну мало ли какие чудеса бывают, – то, естественно, первой, кто бы об этом узнал, была бы Катя! В конце концов, зачем ещё и нужны влюблённые поклонники, если не для того, чтобы хвастаться ими лучшей подруге?!
То есть получается, я-то для Кати вовсе не «лучшая». Да и не подруга, в общем. Я для неё – что-то вроде ревнивого мужа, который ходит за ней мрачной тенью и мешает развлекаться…
Я даже испугалась – а вдруг я неправильной ориентации, просто раньше об этом не задумывалась?!.. Но нет. Мне нравились (без взаимности) два-три мальчика в классе, некоторые киноактёры, певец Малинин. Конечно, мне нравилось и тискать Катю, по-дружески обнимать и щипать её. Но когда я попыталась представить, что мы с ней, к примеру, целуемся взасос, меня аж передёрнуло.
Уффф. Слава тебе господи.
Я вдруг вспомнила первый класс и Юлечку. С ней всё было по-другому, мне никогда не хотелось прикасаться к ней, да и вообще она мне не особо нравилась. Это было скорее интеллектуальное партнёрство. Но даже Юлечка в конце концов сбежала от меня ради устойчивой прописки в социуме.
Вот и Катя. Пока я вкладывала душу и всё что имела в отношения с ней, она, как когда-то Юлечка, зыркала глазами по сторонам. И так будет с каждой.