Переднаминебольшая книжка, озаглавленная"Стихи" (простаяфрачная
ливрея, ставшая за последние годы такой же обязательной, как недавние галуны
-- от"лунныхгрёз" до символической латыни), содержащаяоколо пятидесяти
двенадцатистиший, посвященныхцеликом одной теме, --детству. При набожном
их сочинении,авторсоднойстороны,стремилсяобобщитьвоспоминания,
преимущественно отбирая черты, так или иначе свойственные всякому удавшемуся
детству: отсюда ихмнимая очевидность; а с другой, он дозволил проникнуть в
стихи толькотому, что было действительноим,полностьюибезпримеси:
отсюда их мнимая изысканность.Одновременно ему приходилось делатьбольшие
усилия, как для того, чтобы неутратить руководства игрой, так идля того,
чтобыневыйти из состояния игралища. Стратегия вдохновения и тактика ума,
плотьпоэзии и призрак прозрачной прозы, -- вот определения,кажущиеся нам
достаточновернымидляхарактеристикитворчествамолодогопоэта.Так,
запершись на ключ и достав свою книгу, он упал с нейна диван, -- надо было
перечестьеетотчас,поканеостыловолнение,дабызаоднопроверить
доброкачественностьэтихстиховипредугадатьвсеподробностивысокой
оценки, им даннойумным,милым, еще неизвестным судьей. И теперь, пробуя и
апробируяих,онсовершалработу,какразобратнуюдавешней,когда
мгновенной мыслью пробегал книгу. Теперьон читал как бы вкубе, выхаживая
каждый стих, приподнятый и со всех четырех сторонобвеваемый чудным, рыхлым
деревенским воздухом, после которого так устаешь кночи.Другимисловами,
он,читая,вновьпользовалсявсеми материалами,уже однаждысобранными
памятью для извлечения из них данных стихов,и все, все восстанавливал, как
возвратившийся путешественник видит вглазах усироты не толькоулыбку ее
матери, которую в юностизнал, но еще аллею с желтым просветомвконце, и
карийлист наскамейке,и всё,всё.Сборникоткрывалсястихотворением
"Пропавший Мяч", --иначинал накрапывать дождик. Тяжелыйоблачный вечер,
один из тех, которые так к лицу нашим севернымелям, сгустился вокруг дома.
Аллея на ночьвозвратилась изпарка,ивыход затянулся мглой. Вот створы
белыхставнейотделиликомнатуотвнешнейтемноты,кудаужебыло
переправились, пробно расположившись на разных высотахвбеспомощно черном
саду наиболее светлые части комнатных предметов. Теперь недолго до сна. Игры
становятся вялыми и не совсем добрыми. Она стара и мучительно кряхтит, когда
в три медленных приема опускается на колени.
Мяч закатился мой под нянин
комод, и на полу свеча
тень за концы берет и тянет
туда, сюда, -- но нет мяча.
Потом там кочерга кривая
гуляет и грохочет зря --
и пуговицу выбивает,
а погодя полсухаря.