.. нет, вздор,кого подкупаешь?
ктоэтот продажный читатель? не надо его. В целом ряде отличных... или даже
больше: замечательныхстихотворений авторвоспевает не только эти пугающие
тени,но исветлыемоменты.Вздор, говорю я, вздор! Он иначепишет, мой
безымянный,мойбезвестныйценитель, -- и только длянего япереложил в
стихипамятьодвухдорогих,старинных,кажется,игрушках:первая
представляла собой толстый расписной горшок с искусственным растением теплых
стран,на которомсидело удивительно вспорхливое на вид чучело тропической
птички, оперениячерного,с аметистовойгрудкой,икогдабольшой ключ,
выпрошенный у ИвонныИвановны и заправленный в стенку горшка, несколько раз
туго иживотворно поворачивался, маленький малайскийсоловейраскрывал...
нет, он даже и клюване раскрывал, ибо случилось что-то странное с заводом,
с какой-топружиной,действовавшей, однако же,впрок: птицаотказывалась
петь, но если забыть про нее и через неделю случайно пройти мимо ее высокого
шкапа, то от таинственного сотрясения вдруг рождалось ее волшебное щелкание,
--и как дивно,как длительно заливалась она, выпятив растрепанную грудку;
кончит,ступишь, уходя, на другую половицу, и напоследок, отдельно, она еще
разсвистнет ина полунотезамрет.Схожим образом, но с шутовскойтенью
подражания -- как пародия всегда сопутствует истиннойпоэзии, --вела себя
вторая из воспетых игрушек, находившаясяв другой комнате, тожена высокой
полке. Это был клоун в атласных шароварах, опиравшийся руками на два беленых
бруска и вдруг от нечаянного толчка приходивший в движение
при музыке миниатюрной
с произношением смешным,
позванивавшей где-топод его подмостками,пока он поднимал едвазаметными
толчкамивыше ивышеноги вбелых чулках,спомпонамина туфлях, -- и
внезапно всё обрывалось, он угловатозастывал.Не так лимои стихи...Но
правда сопоставлений и выводов иногда сохраняется лучше по сю сторону слов.
Постепенноизнакопляющихсяпьесокскладываетсяобразкрайне
восприимчивого мальчика, жившего в обстановке крайне благоприятной. Наш поэт
родился двенадцатого июля 1900годав родовом имении Годуновых-Чердынцевых
"Лешино".Мальчикещедопоступлениявшколуперечелнемало книгиз
библиотекиотца.Всвоих интересныхзапискахтакой-товспоминает,как
маленькийФедя ссестрой,старшеего надвагода,увлекалисьдетским
театром,и даже сами сочиняли длясвоих представлений... Любезный мой, это
ложь. Ябыл всегдаравнодушен к театру;но впрочем помню, были какие-то у
нас картонные деревцаизубчатый дворец сокошкамиизмалиновокисельной
бумаги, просвечивавшей верещагинским полымем, когда внутри зажигалась свеча,
от которой, не безнашего участия, в концеконцов и сгорело все здание. О,
мы сТаней были привередливы,когда дело касалосьигрушек! Со стороны, от
дарителей равнодушных, к намчастопоступали совершенноубогие вещи.