О какой? интересуется вернувшаяся из столовой Виолетта. Она протягивает мне бутылку с водой и вопросительно смотрит на Тамаза. Я что-то пропустила?
Так и не ответив на мой вопрос, Тамаз разворачивается и уходит на свое место.
У-у-у, протягивает Летта. Какой неприступный. Наверное, поэтому все по нему сохнут.
Сохнут? переспрашиваю я. Кто?
Да все. Оглянись, она кивает на компанию наших одногруппниц. Думаешь, кого они обсуждают целыми днями?
Они же его совсем не знают.
В этом и смысл. Он, как конфетка, которую хочется откусить, чтобы узнать, что внутри.
Может, и хорошо, что мама запрещала мне общаться с парнями. Потому что это точно не для меня.
Не понимаю я этого, признаюсь я, сделав глоток воды. Заинтересоваться человеком только потому, что он недоступен? Бред.
Согласна. Именно поэтому я с Мишей. Он без всех этих прибабахов. Говорит, что думает, ничего не таит. Но в таких, как Тамаз, есть определенный шарм, и с этим ничего не поделаешь.
Не вижу в нем никакого шарма. Только мрачную сдержанность.
И все же ты говорила с ним, пока меня не было, ухмыляется подруга. А еще подарила ему свой рисунок. Я все видела, Эми, даже не пытайся отмазаться.
Он сделал мне подарок, чтобы извиниться за вчерашнее, я захотела ответить тем же. Так было правильно.
Несмотря на твердость в голосе, я все еще сбита с толку из-за Тамаза и напугана предстоящим разговором с отцом.
Хофчепшь? Летта протягивает мне злаковый батончик, пока пытается прожевать тот, что у нее во рту. Офчхень вкусшфно.
Давай, спасибо.
Откусив немного батончика, я задумываюсь о том, как донести бумажного лебедя до дома и не повредить. Хотя меня вообще не должно это волновать. Точно не в ситуации, в которой сейчас находится моя семья. Но я волнуюсь. Искренне и всем сердцем переживаю за сохранность этой хрупкой черной птички.
Искорка
Если бы меня попросили одним словом описать отца, я бы назвала его собранным. Всегда готовым к принятию важных, хоть и непростых решений. Хотя, судя по рассказам мамы и сохранившимся фотографиям, в студенческие годы он был совсем другим. Стеснительным и неуверенным в себе, предпочитающим провести вечер за учебниками, нежели встретиться с друзьями. Возможно, он изменился из-за знакомства с мамой, точно шторм ворвавшейся в его спокойную жизнь.
Папа ожидает меня в гостиной, устроившись в большом кожаном кресле, которое до сих пор закреплено за ним, несмотря на его окончательный переезд несколько месяцев назад. На спинке стоящего неподалеку компьютерного стула висит его серый пиджак, с которым он не расстается уже пару лет.
Эми, кивает он, как только я оказываюсь перед ним. Как прошел твой день?
Пап, давай не будем тратить время. Что ты намерен делать с мамой?
Мне правда интересно, как поживает моя дочь. И мы не начнем говорить об Анфисе, пока ты не расскажешь, что нового и как прошел твой день.
Уверена, что именно таким тоном он общается со своими подчиненными. Но я уже привыкла и не обижаюсь на присущие ему строгость и официальность.
Да ничего особенного. Все как обычно. Послушала лекции о дизайне в универе, потренировалась на катке и поехала домой.
Перед тем как уснуть, Анфиса сказала мне о парне с поцарапанным лицом. Твой новый друг?
Я пытаюсь сохранить бесстрастное выражение лица, но это практически невозможно, потому что речь явно идет о Тамазе.
Эми? зовет отец, нахмурив темно-каштановые брови.
С чего ты взял, что речь идет о реальном человеке? спрашиваю я, опускаясь на компьютерный стул. Она сказала, что это был сон.
Ну, пару часов назад она так не считала. Ты же помнишь наш уговор? Никаких парней в доме.
По-твоему, я нарушила запрет и привела сюда парня из маминых снов? усмехаюсь я. Похоже, не у меня одной начался индуцированный бред.
Что это?
Неважно, отмахиваюсь я, разочарованная тем, как развивается наш разговор. Моей вины в происходящем нет. Надеюсь, тебе достаточно моего слова. Или хочешь расспросить соседей, не приходил ли сюда некто с поцарапанным лицом?
То, что ты сейчас грубишь, уже о многом мне говорит, спокойно парирует он.
Ты ведешь себя так, будто это форсмажор на работе, который нужно срочно решить.
Это гораздо серьезнее любого форсмажора, Эми. Речь идет о вашем с Анфисой благополучии. Я уже позвонил в центр, но у них сейчас нет свободных мест. Мне искренне не хочется искать что-то еще, потому что только там она получала должный уход и бережное отношение.
Так и не ищи. Мы справимся, уверенно заявляю я, хотя насквозь пропитана сомнениями.
Это невозможно, Эми. Знаю, что ты не хочешь отправлять ее в обычную лечебницу, поэтому предлагаю вот что Сделав паузу, он откашливается и достает из кармана брюк телефон. Я созвонюсь с несколькими организациями, которые предоставляют соответствующие услуги и найду для нее сиделку. Как только в том медицинском центре освободится место, мы сразу же перевезем ее туда. Я уже обо всем договорился, мне позвонят и сообщат.
И что я должна на это сказать? негодую я. Ты уже все решил и просто ставишь меня перед фактом. Как обычно.
Скажи честно, Эми, ты все еще веришь, что ей можно помочь?
Да.
Я дал тебе шанс найти специалиста, который что-то изменит, но ты только потратила время и деньги. Как долго ты собираешься тянуться к звездам?
Пока не достану одну из них.
Кивнув, отец протягивает мне телефон, чтобы я взглянула на резюме представленных на сайте сиделок.
Мы не можем оставлять ее одну в таком состоянии, напоминает он. Это не выход, но временное решение. Соглашайся.
А ее ты спросил? Взрываюсь я. Мама вообще в курсе твоих планов? Думаешь она обрадуется, когда проснется и увидит рядом с собой постороннего человека? Ты только пытаешься быть заботливым, но совсем о ней не думаешь!
О, Эмилия! Я только и делаю, что думаю о ней. С тех самых пор, как она заявила, что беременна тобой и
А при чем тут это? не понимаю я.
По его испуганному взгляду становится ясно на эмоциях он ляпнул лишнего, и теперь обдумывает, как повернуть время вспять.
Ни при чем. Забрав у меня телефон, он спешно прибирает его в карман и встает с места. Будем считать, что договорились. Я сам выберу сиделку, попрошу ее приехать завтра утром. Введешь ее в курс дела, а потом поедешь на учебу, ладно?
Ничего не ладно! Фыркнув, я преграждаю ему путь к выходу. Почему я должна общаться с сиделкой, которую ты решил нанять?
Потому что это в интересах твоей матери. Он старается говорить тем же ровным и спокойным голосом, что и в начале беседы, но у него ничего не выходит.
А вот и нет, спорю я. На следующей неделе у нее встреча с новым врачом. И по-настоящему в ее интересах рассказать ему, что с ней произошло.
Она так и делает.
И ты тоже?
Ты хочешь меня о чем-то спросить, Эмилия?
А сам как думаешь? Я не могу унять своего возмущения, потому он явно что-то скрывает. Если окажется, что ты знаешь, о чем она молчит, и специально не говоришь об этом врачам, я с тобой больше никогда не заговорю.
С каких пор ты мне угрожаешь? спрашивает он, явно пораженный моей решимостью добиться своего. Начинаю думать, что твоя мама права, и ты спуталась с нехорошим человеком.
Можешь не переживать. Вы с мамой сделали все возможное, чтобы я ни с кем и никогда не спуталась.
К чему ты ведешь?
Сам знаешь.
Нет, не знаю. Я поддержал Анфису, потому что в то время ты была слишком юна для отношений с мальчиками.
И все же ты разозлился из-за моего якобы парня.
Я злился не на наличие парня, а на его присутствие в этом доме. Ему здесь не место.
Почему?
Потому что Анфиса не любит, когда в квартире ходят посторонние.
Например, сиделка? ехидничаю я.
Прекрати, Эми. Мы и так в непростом положении, не усугубляй все еще больше.
Как скажешь, пап.
Сделав шаг в сторону, я киваю в сторону выхода, предлагая ему уйти прямо сейчас.