— Что вы скажете насчет увлечения ружьями, миссис Себастьян? Это идея самой Сэнди?
— Нет, Кита. Еще его отец привил ему любовь к охоте. Ну, а Кит передал эту великую семейную традицию своей дочери, — голос ее звучал язвительно.
— У вас она единственный ребенок?
— Совершенно верно. Сына у нас нет.
— Можно мне обыскать ее комнату?
Миссис Себастьян явно колебалась.
— А что вы думаете там найти? Свидетельства трансвестизма? Наркотики? — Она все еще пыталась сохранить язвительно-насмешливую интонацию, однако я воспринимал ее вопросы вполне буквально. В комнатах молодых людей мне доводилось обнаруживать и гораздо более неожиданные предметы.
Комната Сэнди была залита солнечным светом и напоена свежим сладким ароматом. Я обнаружил в ней многое из того, что и должно находиться в спальне невинной серьезной старшеклассницы. Множество свитеров, юбок, книг, как учебников, так и несколько хороших романов, например, «Ураган над Ямайкой». Целый набор мягких игрушек — плюшевых животных. Памятные вымпелы колледжей, в основном университетов Новой Англии. Гофрированная розовая косметичка, содержимое которой было вынуто и разложено на ней правильными геометрическими фигурами. На стене в серебряной рамке висела фотография какой-то улыбающейся девушки.
— Кто это?
— Лучшая подруга Сэнди, Хэйди Генслер.
— Мне бы хотелось поговорить с нею.
Миссис Себастьян опять как-то нерешительно задумалась. Эти ее состояния нерешительности были кратковременными, но напряженными и, пожалуй, чересчур серьезными, словно она наперед рассчитывала ходы в крупной игре.
— Генслеры ничего не знают об этом, — сказала она.
— Вы не можете вести поиски дочери и одновременно держать это в тайне. Генслеры ваши друзья?
— Просто соседи. Вот девочки, те дружат по-настоящему. — Внезапно она приняла решение. — Я попрошу Хэйди зайти к нам перед школой.
— А почему не сейчас?
Она вышла из комнаты. Я быстро просмотрел возможные потайные места — под розоватым овальным ковриком из овчины, под матрацем, на верхней полке в нише и под стопками белья в шкафу. Протряхнул несколько книг. Из «Португальских сонетов» вылетел листок. Я поднял его с коврика. Это была половина тетрадного листа в линейку, на котором черными чернилами было каллиграфически выведено:
"Слушай, птица, ты сердце мое
Своим пеньем лишила покоя.
Может, лучше острым ножом
Я мгновенно его успокою?"
Стоя в дверях, миссис Себастьян пристально наблюдала за мной.
— Как я погляжу, вы стараетесь вовсю, мистер Арчер. Что там такое?
— Стишок. По-моему, его сочинил Дэви.
Она выхватила у меня листок и пробежала его глазами.
— По-моему, полная бессмыслица.
— А по-моему — нет. — Я в свою очередь выхватил листок у нее и спрятал его в бумажник. — Хэйди придет?
— Да, немного погодя. Она завтракает.
— Хорошо. Какие-нибудь письма от Дэви у вас есть?
— Нет, разумеется.
— Мне пришло в голову, что он, возможно, писал Сэнди. Хотел бы я знать, не его ли рукой написано стихотворение.
— Не имею ни малейшего представления.
— Готов спорить, что — его. У вас есть фото Дэви?
— Откуда у меня может быть его фото?
— Из того же самого места, откуда вы извлекли дневник дочери.
— Вряд ли вам нужно постоянно попрекать меня этим.
— И не думаю попрекать. Просто хочется почитать его. Это могло бы здорово помочь.
Она в очередной раз погрузилась в состояние нерешительной задумчивости, вперив взор в невидимую точку у меня над головой.