Туманов насупился, вынул из кармана шорт носовой платок и протянул ей. Наташа аккуратно вытерла кровь вокруг ранки, приподняла за подбородок голову парня и с удовлетворением осмотрела свое творение.
- Какие симпатичные здесь ребята, а, Вика? - спросила она подошедшую подругу. - Точь-в-точь лисенок…
Туманов закашлялся и возмущенно посмотрел на нее.
- Ну, знаешь ли!.. - сказал он обиженно. - Я, конечно, ценю юмор ситуации…
- Помоги мне, Вика, - попросила Наташа, поднимая парня на ноги. - Теперь отведем его в общежитие и умоем. Нельзя же ему в таком виде домой возвращаться… Неудивительно, что они так относятся к городским, - с возмущением посмотрела она на Андрея. - Чего еще ждать от самоуверенных и жестоких горожан… Пойдем, - подтолкнула она парня. - Не бойся, не съедим мы тебя… Ты идешь? - это уже относилось к Туманову.
- Увольте, - с сарказмом в голосе откланялся Андрей. - "Самоуверенные и жестокие горожане" чужды проявлению подобного милосердия. Как закончите обработку его "смертельных ран" и нечем будет заняться, приводите его обратно, я даже возьму на себя труд подготовить почву для новой вспышки вашего сострадания.
- Дурак, - пренебрежительно бросила ему через плечо уходящая девушка.
- И садист, - добавил за нее Туманов. - Ты видел, какую он скорчил рожу?! - возмущенно повернулся он к молчавшему Кулагину. - Прямо "умирающий лебедь"… А она?! Интересно, если бы я подставил под их сапоги свою макушку, меня жалели так же?
- Зря ты с ними не пошел, - сказал Кулагин. - Почему-то она настроена против тебя.
- Отойдет, - отмахнулся Андрей. - Просто у нее сегодня плохое настроение.
- Ты уж извини меня, что все так получилось… Хотя я и не просил тебя вмешиваться.
- Ничего, ничего, - отозвался Андрей. - В следующий раз я не стану мешать - получай на здоровье… Нет, какой лицемер! - снова посмотрел он вслед уходящей троице.
- Может, догонишь? - предложил Кулагин.
- Ни за что, - заявил Туманов. - Для нее это только "одноразовая игрушка". Не думаю, что такой лицемер придется ей по душе.
- Женщин никогда не поймешь, - подтвердил Кулагин. - Либо ты им нравишься, и тогда можешь ничего не делать, они доберутся до тебя сами, либо ты им не нравишься, и тогда хоть разбей лоб, но толку не будет.
- Но не серьезно же все это, в самом деле? - возмутился Туманов.
Кулагин промолчал, и Андрей еще долго смотрел вслед скрывшимся в лесу девушкам.
- Эспандер мой, эспандер, - причитал Генка, ползая на четвереньках по полу и заглядывая под кровать. - Где мой эспандер? Такой маленький, кругленький… Я не могу оставить его здесь одного… Куда же он закатился?
- Забудь ты о нем, - раздраженно посоветовал Андрей, уминая тугие сумки. - Без поисков твоего эспандера дел хватает. Через три часа поезд.
- Я его не брошу, - упрямился Генка, заглядывая за печь. - Он будет скучать без меня.
- Совсем с ума сошел, - покачал головой Туманов и, пошарив рукой на полке с посудой, вытащил оттуда эспандер, - Клади вещи на место и не придется их разыскивать по часу.
- Хороший мой! - обрадовался Еременко, несколько раз сжимая эспандер поочередно левой и правой рукой. - А я уж было расстроился… Что-то ты стал ворчлив в последнее время. И я догадываюсь, в чем там дело… Ты готов?
- Давно готов. Присядем на дорожку. Мало того, что путь неблизкий, так еще и по приезду предстоит о-го-го какая работенка…
Ребята присели на диван и обвели прощальным взглядом дом. Без разбросанных по стульям футболок и раскиданных по углам тапочек он казался нежилым и печальным.
- Как ты себя чувствуешь? В силе накрутить хвосты местным "рукопашникам"? - спросил Еременко. - Если сумеем - вернемся обратно со значками "КМС", а это уже о чем-то говорит…
- Думаю, справимся, - отозвался Андрей. - Что сможем - сделаем.
- Если б ты не пропадал целыми днями в пионерском лагере, у меня была бы в этом стопроцентная уверенность, - сказал Генка. - А так… Придется тебе "прыгать выше головы". И ради чего время терял? Ты бегал за ней почти год, а этот светловолосый мальчишка… Как его?
- Корицын, - нехотя подсказал Андрей. - Мой тезка.
- Вот-вот, этот "тезка" "охомутал" ее за месяц. Я тебя предупреждал!
- Оставь свое мнение при себе, - раздраженно бросил Андрей, встал, поднял сумки и направился к выходу. - Это еще "вилами по воде писано". Я-то ее лучше знаю. Это временное увлечение.
- Как же - временное… Повадился туда, как кот к молочной крынке, каждый день там сидит, глаз с нее не сводит. А как она на него смотрит? Я же вижу.
Он закинул за спину рюкзак, подхватил чемодан и бросился догонять Андрея.
- Ты-то куда смотрел? - продолжал он, пристраиваясь шаг в шаг. - Давно взял бы да выкинул в окно, благо второй этаж.
- Я хотел, но она вмешивается…
- Как это "вмешивается"?! Выкинул - и все!
- Я уже и сам ничего не понимаю, - признался Туманов. - Хочу как лучше, а выходит как хуже. И так пробовал, и этак… Если б дело было только в нем, это не было бы проблемой. Дело в ней. Я боюсь ее обидеть… Остается только ждать. Сейчас я только мешаюсь под ногами, а уйти не хватает сил, вот и жду… Неизвестно чего. Самое смешное, что с ним творится то же самое. Он, как теленок, смотрит на нее, она над ним насмехается, унижает, а он не уходит. Так как два дурака и сидим рядком. Ситуация совершенно абсурдная. Иногда мне кажется, что она специально делает это, за что-то мстя всем мужчинам сразу… Сознательно или подсознательно - не знаю, но то, что это для нее нормальная ситуация, я представить себе не могу. Изучал, изучал психологию, а к себе применить не в силах. Не могу понять, не могу разобраться… Точнее, понять могу, принять - не в силах.
- Правильно говорят: "Нет мудрецу пользы в его мудрости, если он сам себе помочь не в силах"… А его-то за что унижает?
- Та же история, что и со мной. Денег нет, перспектив нет, а удосужился влюбиться в красивую женщину. Но ему все же легче: он, что называется, "в ее вкусе". А мне объясняет, что уважает и ценит… как друга, но не более. У меня впереди армия, а ему еще год до призыва. Но и ему "правдиво" обещано, что перспектив у него ноль. Впрочем, мы сами виноваты. После таких откровений следует уходить… Но где взять силы уйти?
- О-хо-хо, - вздохнул Генка. - Ничего ты без меня не можешь. С женщинами надо по-другому. Их не надо понимать. За них надо решать. Слушать их, соглашаться и делать по-своему.
- Вот этого она и не любит.
- Ерунда! - категорично заявил Генка. - Нет женщины, которая не уважает силу.
- Это мазохистки, - отрешенно отозвался Андрей. - Такие женщины мне не нравятся… И хватит об этом…
- Как хочешь, - обиделся Еременко. - Но помяни мои слова: когда ты вернешься победителем с этих соревнований, она будет смотреть на тебя совсем иначе.
- Твои слова да Богу в уши, - вздохнул Туманов, - Хочется в это верить, но… Знаю, что это не так… Проклятье! Почему я чувствую себя таким идиотом?! Ведь знаю, как и что надо делать, а поступаю так, как хочет она… Хотя и она этого не хочет, ожидая иного… Логика и эмоции, эмоции и логика… А хочется любить всей грудью, вопреки логике и рассудку. Помнишь, как у Александра Вепря: "И звезды становятся ближе, когда в первый раз ты влюблен, и кажется, этой звездою навеки ты покорен. То ярче они, то гаснут, сердце заставив кричать… И хочется снова и снова имя ее повторять. И звезды становятся ближе, и уж не так холодны, как раньше, когда светили, из лихолетья тьмы. В любимых глазах отражаясь, несут они призрачный свет, и в глубине их теряясь, меняют свой прежний цвет…".
- Я помню продолжение, - сказал Генка. - "И звезды становятся ближе, в память свой луч уронив. Ты никогда не забудешь горя свой первый разлив. Будут гореть, сверкая, памяти боль будить, и на мольбы невзирая, образ ее хранить".*
- Ну и черт с ними, - улыбнулся Туманов. - Лечат они, или калечат… Главное, что они становятся ближе. А этого не так уж и мало…
Луна уже взошла высоко над лесом, когда Андрей вышел из автобуса, постоял немного, позволяя глазам привыкнуть к полумраку ночного леса, и неспешно пошел по тропинке, ведущей между сосен к лагерю. В окнах комнаты девушек еще горел свет. Андрей остановился перед общежитием, раздумывая, идти ли через дверь или привычно сократить расстояние через балкон. Лень победила, и подпрыгнув, он подтянулся на руках, легко перелезая через чугунные перила. Дверь в комнату была распахнута, беспрепятственно пропуская вовнутрь поток теплого, летнего воздуха. Андрей откинул штору и шагнул вовнутрь…
В глаза ударила ослепительная белизна обнаженного женского тела. Наташина одежда, сорванная впопыхах, валялась разбросанная по всей комнате, а сама она, укутанная лишь гривой густых волос, замерла в объятиях незнакомого Андрею парня, с выбритой до синевы головой.
- Картина Валеджо: "Поцелуй вампира", - оценил Туманов, усилием воли заставляя заледенеть поднимающуюся в душе волну ярости.
Светлова охнула, схватила с пола юбку и блузку и скрылась за дверью. Парень с нескрываемой злостью посмотрел на Туманова. Кто такой Валеджо, он явно не знал, но сравнение его с вампиром ему не пришлось по душе. Окинув Андрея с ног до головы внимательным взглядом и оценив по достоинству разворот его плеч и бугрящуюся под футболкой мускулатуру, решил для начала "прощупать" противника.
- "Братан", что ли? - нарочито растягивая слова, спросил он. - Под кем ходишь?
- Под Тумановым!
- Городской "авторитет"? Серьезный?
- Ага, аж брови от серьезности срослись… Ты ее давно знаешь?
- Натку-то?.. Два дня. Сперва мой кореш с ней гулял, потом мне передал.