- Я женский вопрос специально изучал, если хочешь знать. Когда в армии возил генерала, я спер у него из библиотеки книгу: "Мужчина и женщина". И там есть целая глава: "Отношения полов среди отдельных наций". И там написано, что даже индусы, например...
Вошла Анисья. Пожаловалась:
- Ограда вся прохудилась - свиньи так и прут, так и прут в огород. Наказание господнее.
Пашка перестал ходить, постоял, подумал, что-то решил.
- Тетка Анисья...
- Аиньки, Паша.
- Выйдем с тобой на пару слов...
- Хе-хе,- посмеялась Анисья,- чудной ты парень, ей-богу. Ну пойдем, пойдем...
Вышли. Несколько минут их не было. Кондрат сидел неподвижно за столом, смотрел в одну точку.
Вошел Пашка.
- Дядя Кондрат, мы в полном порядке. Первое: она, конечно, согласная. Хороший, говорит, мужик, сразу видно. Второе: я сейчас поеду, а вы останетесь тут... Потолкуете. В совхозе я скажу, что ты стал на дороге - подшипники меняешь. К вечеру, мол, будет. Вечером ты приедешь. Третье: налей мне семьдесят пять грамм, и я поеду.
- Ты ничего тут не... это... не придумал?- спросил Кондрат.
- Нет, нет.
- Что-то мне... страшновато, Павел,- признался Кондрат.- Войдет, а чего я ей скажу?
- Она сама чего-нибудь скажет. Наливай ноль семьдесят пять килограмма...
- Пить хватит - поедешь.
Пашка подумал и согласился.
- Правильно. Мы лучше в совхозе наверстаем.
- Боязно мне, Пашка,- опять сказал Кондрат,- не по себе как-то.
- В общем, я поехал. Гудбай!- Пашка решительно вышел.
Через минуту вошла Анисья с тарелкой соленых помидоров.
- Вёдро-то какое стоит! Благодать господня!- заговорила она.
- Да-а,- согласился Кондрат.- Погода прямо как на заказ.
На хмелесовхозе, куда приехал Пашка, он сперва потрепался с бабами, собиравшими хмель... Потом нашел директора.
- А где другой?- спросил тот, заглянув в Пашкину путевку.
- У него подшипники поплавились - меняет,- сказал Пашка.
- А ты шибко устал?
- Нет. А что?
- Надо бы поехать на нефтебазу - горючее получить. Я свои машины все раскидал, а у нас горючее кончается...
- Сфотографировано,- сказал Пашка.
- Что?- не понял директор.
- Будет сделано.
День был тусклый, теплый. Дороги раскисли после дождя, колеса то и дело буксовали. Пашка, пока доехал до хранилища, порядком умаялся.
Бензохранилище - целый городок, строгий, стройный, однообразный, даже красивый в своем однообразии. На площади гектара в два аккуратными рядами стоят огромные серебристо-белые цистерны - цилиндрические, квадратные.
Пашка подъехал к конторе, поставил машину рядом с другими и пошел оформлять документы.
И тут - никто потом не мог сказать, как это случилось, почему,- низенькую контору озарил вдруг яркий свет.
В конторе было человек шесть шоферов, две девушки за столами и толстый мужчина в очках (тоже сидел за столом). Он и оформлял бумаги.
Свет вспыхнул сразу. Все на мгновение ошалели. Стало тихо. Потом тишину эту, как бичом, хлестнул чей-то вскрик на улице:
- Пожар!
Шарахнули из конторы...
Горели бочки на одной из машин. Горели как-то зловеще, бесшумно, ярко.
Люди бежали от машин.
Пашка тоже побежал вместе со всеми. Только один толстый человек (тот, который оформлял бумаги), отбежав немного, остановился.
- Давайте брезент! Э-э!- заорал он.- Куда вы?! Успеем же! Э-э!
- Бежи - сейчас рванет! Бежи, дура толстая!- крикнул кто-то из шоферов.
Несколько человек остановились. Остановился и Пашка.
- Сча-ас... Ох и будет!- послышался сзади чей-то голос.
- Добра пропадет сколько!- ответил другой.
Кто-то заматерился. Все ждали.
- Давайте брезент!- непонятно кому кричал толстый мужчина, но сам не двигался с места.
- Уходи!- опять крикнули ему.- Вот ишак... Что тут брезентом сделаешь? "Брезент"...
Пашку точно кто толкнул сзади. Он побежал к горящей машине. Ни о чем не думал. Видел, как впереди, над машиной, огромным винтом свивается белое пламя.
Не помнил Пашка, как добежал он до машины, как включил зажигание, даванул стартер, "воткнул" скорость - человеческий механизм сработал точно. Машина рванулась и, набирая скорость, понеслась прочь от цистерн и от других машин с горючим.
Река была в полукилометре от хранилища! Пашка правил туда, к реке.
Машина летела по дороге, ревела... Горящие бочки грохотали в кузове, Пашка закусил до крови губу, почти лег на штурвал...
В палате, куда попал Пашка, лежало еще человек семь. Большинство лежало, задрав кверху загипсованные ноги.
Пашка тоже лежал, задрав кверху левую ногу.
Около него сидел тот самый человек с нефтебазы, который предлагал брезентом погасить пламя.
- Сколько лежать-то придется?- спросил толстый.
- Не знаю. С месяц, наверно,- ответил Пашка.
- Перелом бедренной кости?- спросил один белобрысый паренек (он лежал, задрав сразу обе ноги. Лежал, видно, долго, озверел и был каждой бочке затычка).- А сто суток не хочешь? Быстрые все какие...
- Ну, привет тебе от наших ребят,- продолжал толстый.- Хотели прийти сюда - не пускают. Меня как профорга и то еле пропустили. Журналов вот тебе прислали...- Мужчина достал из-за пазухи пачку журналов.- Из газеты приходили, расспрашивали про тебя... А мы и знать не знаем, что ты такой. Сказали, что придут сюда.
- Это ничего,- сказал Пашка самодовольно.- Я им тут речь скажу.
- "Речь"? Хех!.. Ну, ладно, поправляйся. Будем заходить к тебе в приемные дни - я специально людей буду выделять. Я бы посидел еще, но на собрание тороплюсь. Тоже речь надо говорить. Не унывай.
- Ничего.
Профорг пожал Пашке руку, сказал всем "до свидания" и ушел.
- Ты что, герой, что ли?- спросил Пашку один "ходячий", когда за профоргом закрылась дверь.
Пашка некоторое время молчал.
- А вы разве ничего не слышали?- спросил он серьезно.- Должны же были по радио передавать.
- У нас наушники не работают.- Белобрысый щелкнул толстым пальцем по наушникам, висевшим у его изголовья.
Пашка еще немного помолчал. И ляпнул:
- Меня же на Луну запускали.
У всех вытянулись лица, белобрысый даже рот приоткрыл.
- Нет, серьезно?
- Конечно. Кха!- Пашка смотрел в потолок с таким видом, как будто он на спор на виду у всех проглотил топор и ждал, когда он переварится,- как будто он нисколько не сомневался в этом.
- Врешь ведь?- негромко сказал белобрысый.
- Не веришь, не верь,- сказал Пашка.- Какой мне смысл врать?
- Ну и как же ты?
- Долетел до половины, и горючего не хватило. Я прыгнул. И ногу вот сломал - неточно приземлился.
Первым очнулся человек с "самолетом".
- Вот это загнул! У меня ажник дыхание остановилось.
- Трепло,- сказал белобрысый разочарованно.- Я думал - правда.
- А как это ты на парашюте летел, если там воздуха нету?- спросил "ходячий".
- Затяжным.
- А кто это к тебе приходил сейчас?- спросил человек с "самолетом". - По-моему, я его где-то…
Тут в палату вошли старичок доктор с сестрами и с ними - молодая изящная женщина в брюках, маленькая, в громадном свитере - "странная и прекрасная".
Доктор подвел девушку к Пашке.
- Вот ваш герой. Прошу любить.
- Вы будете товарищ Колокольников?
- Я,- ответил Пашка и попытался привстать.
- Лежите, лежите, что вы!- воскликнула девушка, подходя к Пашкиной койке.- Я вот здесь присяду немножко. Можно?
- Боже мой!- сказал Пашка и опять попытался сдвинуться на койке.
Девушка села на краешек белой плоской койки.
- Я из городской молодежной газеты. Хочу поговорить с вами.
Белобрысый перестал хохотать, смотря то на Пашку, то на девушку.
- Это можно,- сказал Пашка и мельком глянул на белобрысого.
Тот начал теперь икать.
- Как вы себя чувствуете?- спросила девушка, раскладывая на коленях большой блокнот.
- Железно,- сказал Пашка.
Девушка улыбнулась, внимательно посмотрела на него. Пашка тоже улыбнулся и подмигнул ей. Девушка опустила глаза к блокноту.
- Для начала... такие... формальные вопросы: откуда родом, сколько лет, где учились...
- Значит, так...- начал Пашка, закуривая.- А потом я речь скажу. Ладно?
- Речь?
- Да.
- Ну... хорошо... Я могу потом записать. В другой раз.
- Значит, так: родом я из Суртайки - семьдесят пять километров отсюда. А вы сами откуда?
Девушка весело посмотрела на Пашку, на других больных; все, притихнув, смотрели на нее и на Пашку, слушали. Белобрысый икал.
- Я из Ленинграда. А что?
- Видите ли, в чем дело,- заговорил Пашка,- я вам могу сказать следующее...
Белобрысый неудержимо икал.
- Выпей воды!- обозлился Пашка.
- Я только что пил - не помогает,- сказал белобрысый, сконфузившись.
- Значит, так...- продолжал Пашка, затягиваясь папироской.- О чем мы с вами говорили?
- Где вы учились?
- Я волнуюсь,- сказал Пашка (ему не хотелось говорить, что он окончил только пять классов).- Мне трудно говорить.
- Вот уж никогда бы не думала!- воскликнула девушка.- Неужели вести горящую машину легче?