Впрочем, с Ганиным
она встречалась не часто,развденьзаобедом,итолько
однаждыужиналас ним и с Людмилой в той скверной пивной, где
он по вечерам ел сосиски с капустой илихолоднуюсвинину.За
обедомвунылой пансионной столовой она сидела против Ганина,
так как хозяйка разместила своих жильцов приблизительновтом
жепорядке, в каком находились их комнаты: таким образом Клара
сиделамеждуПодтягинымиГорноцветовым,аГанинмежду
Алферовым и Колиным. Маленькая, черная, меланхолически-чопорная
фигурасамой госпожи Дорн в конце стола, между обращенных друг
к другу через столпрофилейнапудренных,жеманныхтанцоров,
которыебыстро-быстроскакими-топтичьимиужимками
заговаривалисней,казаласьоченьнеуместной,жалкойи
потерянной.Онасамаговориламало, стесненная своей легкой
глухотой, итолькоследила,чтобыгромаднаяЭрикавовремя
приносилаиуносилатарелки.Итоиделоеекрошечная,
морщинистая рука, как сухой лист, взлетала к висячему звонкуи
спадала опять, мелькнув блеклой желтизной.
Когдав понедельник, около половины третьего, Ганин вошел
встоловую,всеужебыливсборе.Алферов,увидяего,
приветливо улыбнулся, привстал, но Ганин руки не подал и, молча
кивнув,занялсвоеместорядомсним,заранеепроклиная
прилипчивогососеда.Подтягин,опрятныйскромныйстарик,
которыйнеел,а кушал, шумно присасывая и придерживая левой
рукой салфетку, заткнутую за воротник, посмотрел поверхстекол
пенсненаГанинаипотомснеопределеннымвздохомснова
принялся за суп. Ганин в минуту откровенности как-торассказал
емуотяжелой Людмилиной любви и теперь жалел об этом. Колин,
его сосед слева, передал ему с дрожащейосторожностьютарелку
супаи при этом взглянул на него так вкрадчиво, так улыбнулись
его странные, с поволокой, глаза, что Ганину стало неловко. Меж
темсправаужебежалмасломсмазанныйтенорокАлферова,
возражавшегоначто-тосказанное Подтягиным, сидевшим против
него.
-- Напрасно хаете, Антон Сергеевич. Культурнейшаястрана.
Не чета нашей сторонушке.
Подтягин ласково блеснул стеклами и обратился к Ганину.
-- Поздравьтеменя, сегодня мне прислали визу. Прямо хоть
орденскую ленту надевай да к президенту в гости.
У него был необыкновенно приятный голос, тихий, без всяких
повышений, звук мягкий и матовый. Полное, гладкое лицо, с седою
щеточкой под самой нижней губой исотступающимподбородком,
было как будто покрыто сплошным красноватым загаром, и ласковые
морщинкиотходили от ясных, умных глаз. В профиль он был похож
на большую поседевшую морскую свинку. --Оченьрад,--сказал
Ганин.--Когда же вы едете? Но Алферов не дал старику ответить
и продолжал, дергаяпопривычкешеей,тощей,взолотистых
волосках, с крупным прыгающим кадыком.